…До скорого свидания.

…С приветом и уважением к Вам /подпись/ Курушов»[169].

«7 ноября 1944 г.

Командующему артиллерией

1-го Украинского фронта

генерал-полковнику артиллерии

т. Варенцову

В день 27-й годовщины Октября мы, летчики, штурманы, офицеры, техники, мотористы 118-го отдельного корректировочно-разведывательного авиационного Киевского Краснознаменного ордена Александра Невского полка, шлем Вам приветствие и ПОЗДРАВЛЯЕМ Вас с праздником.

С прискорбием узнали мы печальную весть о вашем ранении. Артиллеристы всего фронта и мы, авиаторы, временно лишились человека, военный талант и умение которого приносили величайшую пользу Родине.

Мы оставались и остаемся сейчас верными тому обещанию, которое торжественно дали Вам в День Сталинской авиации. За это время мы провели 75 корректировок, сфотографировали 11 798 кв. километров площади, а наши дешифровщики обнаружили более 14 000 целей.

Гитлеровская Германия стоит накануне катастрофы. Предстоят еще жаркие бои. Мы обещаем Вам работать еще лучше, обеспечивать наших артиллеристов воздушной разведкой и корректировкой артогня.

Мы твердо уверены, что в предстоящих схватках с врагом, которые, несомненно, принесут нам победу, Вы будете вместе с нами, будете руководить нами и направлять всю нашу работу.

Чистосердечно желаем Вам, товарищ командующий, быстрейшего выздоровления и возвращения в строй. Это будет в большей мере способствовать победам нашего прославленного в боях фронта.

До скорой встречи на фронте!

По поручению торжественного собрания — письмо подписали:

Командир 118-го отдельного корректировочно-разведывательного авиационного Киевского Краснознаменного ордена Александра Невского полка

подполковник (подпись) КОЛОКОЛОВ

Заместитель командира по политчасти майор (подпись) ПАХЛЕВАНЯН

Начальник штаба полка

подполковник (подпись) БАБАЕВ»[170].

Поддержка подчиненных вдохновляла Сергея Сергеевича и, безусловно, помогала ему преодолевать как душевные, так и физические боли, вселяла в него надежду и уверенность в том, что он непременно поправится и вновь вернется в родной боевой коллектив.

Сергей Сергеевич встал на ноги с помощью костылей через полтора месяца. Во время лечения врачи сделали все возможное, но одна нога у Сергея Сергеевича так и осталась короче другой на семь сантиметров[171].

«В конце 1944 г., — вспоминает Эрлена Сергеевна, — во Львове я увидела отца с костылями, но через сутки он уже уехал на фронт. Папа хотя и с костылями, но был бодр и рад, что едет на фронт. Других вариантов для него не существовало».

1-й Украинский фронт проводил с 12 января по 3 февраля 1945 года Сандомирско-Силезскую наступательную операцию как часть стратегической Висло-Одерской операции. Обязанности командующего артиллерией фронта исполнял генерал-лейтенант артиллерии Н.Н. Семенов. Фронт был усилен 10-м артиллерийским корпусом прорыва (4-я и 31-я артиллерийские дивизии прорыва) и пятью бригадами и дивизионами.

В результате усиления к началу операции 1-й Украинский фронт имел 12 440 орудий и минометов от 76-мм и выше (без зенитной артиллерии), а также 516 пусковых рам и 526 боевых машин реактивной артиллерии.

Важной особенностью рассматриваемой операции являлось проведение в период ее подготовки крупной по масштабам перегруппировки.

В соответствии с планом операции с конца октября началось оперативное сосредоточение артиллерии, поступившей в распоряжение фронта из резерва Ставки ВГК. Перегруппировка основной массы артиллерии, прибывавшей в состав фронта из резерва Ставки ВГК, производилась на расстояние от 500 до 2000 километров. Достаточно указать, что артиллерия 21-й армии перебрасывалась из района Выборга, артиллерия 59-й армии — из района Прибалтики, а артиллерия 6-й и 52-й армий — из южных районов Украины и Молдавии.

В результате перегруппировки на 1-м Украинском фронте на главном направлении предусматривалось использовать 10 527 из имевшихся 12 440 орудий и минометов от 76-мм и выше, или около 84 %. Почти вся реактивная артиллерия была сосредоточена на направлении главного удара фронта (100 % рам и 90 % боевых машин).

Наличие большого количества артиллерии и ее решительное массирование позволили создать на участках прорыва армий высокие оперативные плотности артиллерии — 217–228 орудий и минометов от 76-мм и выше на 1 километр фронта участка прорыва.

Несмотря на отсутствие С.С. Варенцова, как всегда, слаженно работал штаб артиллерии фронта, прошедший в предыдущих наступательных операциях «школу Варенцова».

Возглавлял штаб артиллерии фронта подполковник Я.Д. Скробов.

Начав войну помощником начальника штаба артиллерийского полка, Я.Д. Скробов вырос в отличного начальника штаба артиллерии фронта, «внушавшего уважение всем, с кем он имел дело, своей распорядительностью, большой штабной культурой, соединенной с солдатской четкостью»[172].

Вот что писал о нем в начале войны К. Симонов:

«Сначала мы зашли на командный пункт, где нам сказали, что командир дивизиона старший лейтенант Скробов находится на наблюдательном (пункте. — Ю. Р.). На несколько метров выше командного пункта все уже начинало просматриваться с немецкой стороны, и мы, прежде чем идти дальше, надели на себя белые халаты, белые варежки, белые капюшоны, а пунктуальный начальник штаба дивизиона не забыл заставить нас спрятать под халаты бинокли и фотоаппараты. Чувствовалось, что маскировочная дисциплина стоит здесь на должной высоте.

Кстати сказать, с этим у нас далеко не всюду благополучно. Не потому, что люди не понимают значения маскировочной дисциплины, а потому, что ложное представление о храбрости заставляет их порой пренебрегать маскировкой из боязни, чтобы осторожность не была принята за трусость. Но здесь, в дивизионе у Скробова, видимо, презирали эти ухарские соображения и маскировались самым добросовестным образом, не желая менять этот лучший в окрестностях наблюдательный пункт.

Когда мы добрались до него, то увидели, что это, как чаще всего здесь бывает, не вырытая в земле, а воздвигнутая из камней крошечная земляночка с двумя отверстиями — для стереотрубы и бинокля. Нас встретил в ней старший лейтенант Скробов, рослый человек с грубоватым умным солдатским лицом и пристальными глазами. Он отрапортовал Еремину (комиссару полка. — Ю. Р.) и стал подробно докладывать ему события дня. Он сообщил все замеченное за этот день, каждое мельчайшее передвижение немцев, и за словами его чувствовался охотничий азарт человека, изучившего здесь каждый вершок земли и уже так давно и так повседневно охотящегося за немцами, что это превратилось у него из привычки в потребность.