– Папа? – удивлённо переспросила Света и с интересом присмотрелась к Телегину. – И кто у нас этот папаша? Бандит, что ли, какой-то, что позволяет себе квартиры в таких домах своим детям покупать?

– Нет, не бандит, а генерал-лейтенант Телегин, – коротко представился Леонид Анатольевич, затем обернулся к машине, стоящей в углу двора, и уверенно направился к ней, шепнув Вере: – Любочку береги, что-то тут не то.

Следующие несколько минут показались Татке самыми ужасными в её жизни, когда выскочившие из машины трое крепких парней бросились на Телегина, в руке у одного из них блеснуло лезвие ножа. Она громко закричала и замерла, когда Павел с силой схватил за волосы бросившуюся к Вере Андреевне Свету. Но и Симонова не осталась в долгу, перехватив Любочку одной рукой, другой она наотмашь ударила по лицу рвущуюся из Пашиного захвата женщину. В этот момент из дома выбежали охранники и быстро скрутили всех нападавших. Таня подбежала к Телегину, резко развернула его и стала лихорадочно гладить его по рукам и плечам, тихо приговаривая:

– Папа, папа, с тобой всё в порядке, папочка?

Леонид Анатольевич прижал уже всхлипывающую дочь к себе и тихо проговорил:

– Ну конечно, всё в порядке, девочка моя. Что они мне могут сделать со своими игрушками? Ты успокойся и не плачь, а то Серёжка сейчас тоже нервничать начнёт. Так, парни, пакуйте этих, усадить у машины, багажник проверить, под сиденьями внимательно всё осмотреть. Фёдор, звони в полицию, Виктор, напряги свою службу безопасности, мы им нападение на представителя госструктуры предъявим, чтобы надолго закрыли и подальше, лет на десять. Так, бабушки, все к нам поднимайтесь, детей уложить надо. А нам придётся дожидаться появления полиции. Ириш, Костя, пока у Татки с Пашей побудете, там детская большая, всем малышам места хватит.

– Я с тобой, деда, – раздался голосок Димы, он шустро сполз с папиных рук и подошёл ближе к генералу, обнимавшего дочь. – Тётя Тата, ты не плачь, а то нос красный будет.

Таня неожиданно фыркнула и широко улыбнулась, глядя на Веру Андреевну, всё так же прижимавшую к себе хнычущую внучку. Господи, какое счастье, что в этот вечер её родные и близкие люди были с ней, рядом, что они все вместе смогли защитить маленькую дочь от алчных преступников.

– Вот чуяла моя задница, что вечер сегодня выдастся какой-то... чрезжопно-твоюматный! – пробурчала Лилия Анатольевна, чем вызвала нервный смех у всех окружающих. – Да-а, было бы смешно, если бы не было так страшно. Одного понять не могу, Лёнь, они совсем не знали, с кем дело иметь придётся? Какие же они... – Телегина умолкла, посмотрела на Диму и тихо продолжила: – ...непосредственные. Правду говорят, что мозг – единственный думающий орган человека, но отнюдь не единственный, принимающий решения... Придурки, такой день испортили! Ладно, мужики, вы тут недолго постарайтесь, а мы пойдём к Римским. Димка, догоняй, мы с тобой ещё Волкова не дочитали, хотя что-то мне подсказывает... – Она обернулась и хмыкнула, осматривая неудавшихся похитителей: – Многим уже давно пора в Изумрудный город – кому за сердцем, а кому за мозгами.

С этими словами она распахнула входную дверь и молча кивнула Вере, предлагая ей пойти первой. Симонова мельком глянула на Наталью Алексеевну Римскую, та обняла Таню и, тихо переговариваясь, женщины ушли со двора. Татка напоследок глянула через плечо и выдохнула – какое счастье, что сегодня вечером рядом с ней были мама с папой, друзья и родные люди. Какое это счастье, что ни Любочке, ни будущему сынуле никто ничего не сделал, не навредил и не смог отобрать. Какое это счастье знать, что рядом с тобой любимые и любящие тебя люди!

Глава 35

Спустя 13 лет…

Татьяна Александровна Римская задумчиво потёрла кончик носа пальцев, как это делала всегда Вера Андреевна, и посмотрела на Константина Фёдоровича Казанцева, заведующего отделением.

– Костя, мне анализы Марины Кайтуковой не нравятся, белок в моче, давление скачет, отёки появились. Думаю, что с Наташей и Маргаритой проблем у нас не будет, а вот Марина...

– Согласен, Марину придётся кесарить. Надо Пашу попросить, чтобы он её глянул.

– Он вчера злой домой пришёл, опять поступила необследованная пациентка, а он, сам знаешь, во всём порядок любит.

– Понимаю его. У меня у самого иногда прилагательные заканчиваются. Ситуация уже была «тяжёлой», «серьёзной». Но остались ещё слова «критическая» и «этсамое, всё». Ты, Татка, планируй Марину со мной отстоять. Мне с тобой как-то спокойнее. И ещё, Иринка попросила на следующие выходные особо ничего не планировать. Димке нашему восемнадцать, повезло, что отпуск и день рождения совпали, отпразднует в привычной компании.

– Как ему там учится?

Казанцев пожал плечами и с улыбкой ответил:

– Как и мне когда-то. Можно многое поменять, но Академия навсегда останется Академией. И я рад, что он выбрал этот путь и даже мой факультет. И хочет быть хирургом.

Таня хмыкнула и удивлённо заметила:

– А что ещё ему остаётся? Если его с детства окружали врачи, среди которых хирургов выше крыши! А мама и бабушка тоже работают исключительно с хирургами и их реанимацией.

– А твои как?

– Хорошо, – выдохнула Таня и улыбнулась. – Но в последнее время всё чаще задумываюсь, что всё-таки мне не хотелось бы, чтобы Любочка с Серёжей пошли по нашим стопам. Многое изменилось в профессии, Костя.

– Знаешь, мы когда-то с твоей мамой, моей тётушкой, тоже говорили на эту тему. Каждому последующему поколению кажется, что всё меняется не в самую лучшую сторону, но поверь, в любое время, в любой стране есть и хорошее, и дурное. Да, мы не равняемся с провинциальными больницами, они не так оснащены, но у нас в стране своя школа, когда с помощью осмотра, молоточка и фонендоскопа можно провести диагностику не хуже. А как говорили наши иностранные студенты, пока они не получат весь спектр анализов и распечаток с данными всех исследований, они даже говорить не будут с пациентом. А если кровотечение? А травма? Вот тогда-то и нужны живые человеческие мозги, а не итоговый результат бездушной машины. Ладно, пошли на