доволен и предложил выбрать любую дыню и в придачу предложил нам большую лепёшку. Мы с Мишей выбрали большую дыню и с трудом её донесли до вагона. Вскоре поезд тронулся и мы приступили к обеду, который состоял из большого куска дыни и небольшой доли лепёшки. Дыня оказалась спелой и очень вкусной. Мы посчитали, что дыни нам хватит до конца текущего дня и на завтра тоже. Теперь вернусь к майке. Майку сшила мне мама из больших обрезков белого материала. Она считала, что майку следует покрасить, тогда она будет иметь привлекательный вид. Не долго думая, она поехала на базар и купила оранжевую краску для покраски хлопчатобумажной ткани. Придя домой, она развела краску в воде согласно приложенной инструкции. Окрашенные майки, действительно, имели привлекательный вид. Но они имели существенный недостаток: они оставляли на теле следы краски даже после многократных стирок. Правда к моменту описываемых событий, майка оставляла на теле уже чуть заметные следы. Теперь читатель поймёт, почему я с лёгкостью расстался с майкой. Но никакой вины перед покупателем я не чувствовал, поскольку это был его выбор. Кроме того, на кону была жизнь трёх человек, могущих сделать что-то весьма полезное для человечества. Моя мама смотрела в корень: окрашенная ею в привлекательный цвет майки помогла нам избежать голода и благополучно доехать до дома.

Глава восьмая

Ташкентско-Ленинградская эпопея. Продолжение учёбы. Получение диплома

После прохождения преддипломной практики в Казани и возвращении в Ташкент мы обнаружили, что нашего института больше нет. Потребовался всего один месяц, чтобы замечательный Воронежский, переименованный затем в Ташкентский авиацио-нный институт исчез с лица земли. Для нас это стала шоком. Мы испытывали чувство, как будто произошло стихийное бедствие, подобно землетрясению-земля разверзлась и поглотила институт. Но при ближайшем рассмотрении нам удалось обнаружить некие признаки жизни института. Здания института сохранились, но в аудиториях гулял ветер, в лабораториях шёл демонтаж оборудования и лишь в секретариате дирекции и канцелярии шла какая-то деятельность. Секретарь директора по имени Роза, студенты называли её ласково Розочкой, сидевшая на своём обычном месте, рассказала нам, что же в действительности произошло. Я ранее уже писал, что из института ещё до окончания войны начался отъезд преподавателей из других городов, откуда они были эвакуированы в Ташкент в начале войны: Киева, Харькова, Одессы, Ленинграда, Москвы. Но это были единичные случаи. Но когда закончилась война, отъезд препода-вателей приобрёл лавинообразный характер. Их уже некем было заменить. Кстати замечу, что в нашем институте почти не было местных преподавателей. Объективно создалась критическая ситуация. И в этот момент Управление учебными заведениями Комиссариата авиационной промышленности принимает решение об организации в Ленинграде института авиационного приборостроения – ЛИАП, и перевести туда студентов с первого по четвертого курсов Ташкентского авиационного института. Решение, разумеется, исключительно обоснованное: сохраняются кадры для авиационной промышленности, и решается вопрос с пополнением инженерным составом большого числа ленинградских ОКБ и заводов приборостроительной и рандиоэлектронной отраслей промышленности. Между тем в этом же решении указывалось беспрепятственная возможность перевода для продолжения учёбы в любой авиационный институт страны. Именно последнее обстоятельство послужило основа-нием для дирекции института забыть о нашем существовании. Но как говорится, не на тех напоролись. Нами был организован штаб, который должен был разработать стратегию и тактику дальнейших действий. В результате, было выработано решение: едем в Ленинград и требуем принять нас в ЛИАП с переучиванием будущих моторостроителей в приборостроителей. Быстро были оформлены необходимые документы, свидетельствующие о сдаче экзаменов по всем предметам с первого по пятые курсы. Здесь большую помощь нам оказала Роза, у которой была печать института, и которая подписала справки и сопроводительные документы. Документы были сделаны в двух экземплярах, один их которых был помещён в единый пакет, другой находился на руках каждого студента. Сборы были короткими и через несколько дней мы выехали в город Ленинград. Он нас манил к себе. Это была наша мечта. Итак, примерно двадцать пять студентов-аргонавтов поехали за «золотым руном». Я опускаю подробности поездки, сопровождавшейся различными интересными событиями. Единственное, о чём следует сказать, это то, что в Москве остались три или четыре студента в надежде продолжить учёбу в МАИ или в МАТИ. О дальнейшей их судьбе мне ничего неизвестно. В Ленинград мы прибыли рано утром, над городом расстилался лёгкий туман. Было начало ноября и довольно прохладно. Мы договорились, что встретимся на следующий день в институте. Тогда он был расположен в бывшей Чесменской Богадельне, находящейся на южной окраине Ленинграда, если ехать в сторону Пулковских высот. В назначенное время мы встретились перед кабинетом директора Ленинградского института авиационного приборостроения Ф. П. Катаева. Выделенная нами группа в составе пяти человек была приглашена в кабинет директора.

Последний фотоснимок нашей группы в Ташкентском авиационном институте.

В первом ряду декан факультета Костенко (четвёртый слева) и его заместитель Карпинский (третий справа). Ташкент, лето 1945г.

Мы представились и сообщили цель нашего приезда в Ленинград, а именно, желание продолжить учёбу в возглавляемом им институте. Одновременно, мы вручили ему запечатанный пакет с нашими документами. Выслушав нас, он раздражённо заявил, что этому не бывать, а этот пакет с документами он отправит в Казанский авиационный институт. Мы возразили и тогда он вернул нам пакет, добавив, чтобы мы его больше не беспокоили. Перед уходом я попросил его, если это возможно, предоставить нам ночлег на две-три ночи, поскольку в Ленинграде у нас никого из знакомых нет, и мы крайне ограничены в средствах, чтобы пользоваться гостиницей. Он вызвал коменданта студенческого общежития и поручил ему нас благоустроить. Тот было хотел объяснить что-то, но директор предложил ему выполнять его поручение без лишних разговоров. Выйдя из кабинета директора, комендант признался, что в общежитии нет ни одной свободной кровати. «Поэтому извините меня, но я вам могу предоставить лишь большой спортивный зал с матами.» Он провёл нас в зал, где температура была почти такая же, как на улице. На полу лежали гимнастические маты, а у стены находилась ещё целая стопка таких же матов. Другой альтернативы у нас не было, кроме как лечь на маты и накрыться матами. Учитывая, что освещения в спортивном зале не было, нам пришлось лечь спать пораньше, до того, как стемнеет. Лёжа под матами, мы продолжали обсуждать нашу первую неудачу. У нас был запасной план: попробовать поступить в другой ленинградский институт. Нам категорически не хотелось покидать Ленинград. Первым на очереди был ЛИТМО-Ленинградский институт точной механики и оптики. Мы узнали,