Чувствую себя, конечно, паршиво, будто с великого похмелья. Во рту — сушняк, в башке стрекочут вертолёты, мотает из стороны в сторону, на каждом шагу запинаюсь, а лихоманке ничего — бодрячком. Топает себе потихоньку, песенку под нос про злых волков и барашку гундосит, а у меня в голове диссонанс. Младшей сущности двадцать веков, а подкована в современных реалиях не хуже восемнадцатилетней меня.

По прошлой жизни я свыклась, что с богами общаются молитвами, а в этом мире как-то всё по-простому — можно сказать, по-русски. Взять Морану: не последняя богиня, а ничто человеческое не чуждо.

Отвлеклась на думки и не заметила, как вляпались в третий слой. Именно вляпались. Тени сгустились до консистенции киселя. Даже со светочем идти было крайне трудно. Приходилось продираться сквозь препоны, проталкивая тело вперёд.

Шли долго. Вокруг водили хороводы тощие, трёхметрового роста, четырёхрукие девы. Ментально давили, зазывая присоединиться. Сухею твари игнорировали, а вот меня достали почище горькой редьки.

Отвечать на атаки не пыталась, лишь предохраняла рассудок от вторжения, выстраивая один бастион за другим. Теневые паскуды имели разум, а с разумными конфликтовать не хотелось. Одна из ватаги попыталась сцапать меня за химо, но обожгла эфемерную когтистую лапищу о броню.

Больше попыток не было, зато выть сучки принялись пуще прежнего. Звуковые волны гасил реликт, но в мозгу творился настоящий ералаш из заунывной какофонии.

Один раз пришлось застопориться и накормить Сухею чёрными накопителями маны. Лихоманка пыталась вяло воспрепятствовать потугам, но я научилась угадывать по выражению бледного лица, когда ей худо. Поэтому и впарила батарейки чуть ли не силком.

Понимаю, мана, хоть и очищенная, то ещё дерьмо, а концентрированная мана — дерьмо в квадрате. Зато мертвяка на ноги поднимет, что и случилось в следующую минуту. Красивое лицо Сухеи исказило, а стройное тело выгнуло дугой от напора магической энергии.

Меня так не колбасило после приёмов, но высшие духи, а именно лихоманки, подпитывали силы исключительно страданиями людей, которых сами и заражали смертельными болячками. Явится вот такая бестия к клиенту, подселит бяку и сидит в изголовье кровати пару дней, посасывая по капельке эманации страданий. Казалось бы… твари подлые, не место им в миру! Сжечь на костре! Но не всё так однозначно. Лихоманки не приходят сами, их призывают гнусные ведьмы, или просто знающие люди напускают на недругов. Дочери Мораны прокляты ещё до рождения и свою судьбу не выбирали. Так распорядились боги первого пантеона, вот кого карать надобно!

Честно попыталась снять проклятие, но куда там. Нет у меня таких сил и не будет. Чтобы избавить сестёр от вечных мук, нужно убить либо ту, кто их родил, то есть Морану, либо того, кто наслал пакость. Злочинца Сухея выдавать отказалась.

Причина вроде как понятна — мало ли что мне в башку взбредёт, вдруг полезу божественные гузки на лоскуты рвать, а ответка прилетит обеим. Не настолько я отбитая, чтобы буром переть на богов, но зарубку в памяти оставила.

Прикипела я к лихоманке, чего уж греха таить. Помогу чем смогу, коли шанс представится. Выкарабкаться бы целой и невредимой, а там обязательно что-нибудь придумаю.

Вырвавшись из оцепления скверных дев, мы внезапно очутились на поляне. Вполне обычной, будто в теневой план кто-то очень могущественный впихнул локальный участок привычного мира.

По небу неторопливо плыли кучевые облака, под ногами поблёскивала росой зелёная трава, а по центру полянки высился вросший в землю замшелый путеводный камень. Монолит был существенно крупнее предыдущего и манил потусторонней силой.

— Пришли, слава Творцу! Думала, путь займёт больше времени. Светоч вывел короткой дорогой. Не представляешь, как нам повезло! Твоя тень совсем истончилась, ещё сутки-двое — и привет!

— Да уж, сама бы я не дошла. Благодарю, подруга. Что теперь? Камень есть, а тропинок нет. Куда мне, прямиком в лес?

— Сейчас всё сама увидишь, пойдём. — Лихоманка, цепко схватив за руку, увлекла за собой.

У меня что-то ёкнуло в груди, в животе народился снеговик. Накатило волной обречённости. Откуда взялось гадливое чувство — понять не могла. То ли вспыхнувшие в глазах девицы хитринки смутили, то ли кривоватая гаденькая ухмылка сбила с панталыку, а может, и вовсе паранойя разбушевалась, но факт оставался фактом: похоже, меня ведут на закланье!

Попробовав вырваться из железного хвата нежных пальцев, поняла, что попала как кур в ощип. Не помогли ни хвалёный артефактный доспех, ни прокачанная мышечная сила, ни ментальная защита. Я даже пальцем шевельнуть не могла, так и продолжала семенить кротким барашком напрямки к жертвеннику. Сука! Как же так?

Лихоманка подвела меня к монолиту, поставив ровнёхонько лицом к древним рунам, молча вытащила из складок платья обсидиановый кривой нож. От обиды потемнело в глазах. Измены я опасалась больше смерти. Вот за что мне всё это?

— Испугалась? Не боись, подруженька, лихоманка ребёнка не обидит! — Сухея, весело рассмеявшись, взмахнула рукой.

Меня тут же отпустило, оцепенение спало, а тело само завалилось на колени.

— Прости, Оленька, не смогла удержаться от глупой шутки, такая натура! — Девица, хихикнув, залихватски подмигнула.

Поднявшись с колен, шагнула вперёд и прямой левой прописала в челюсть, а затем добавила под дых.

— Смешно, тебе, сука⁈ Снести бы тебе башку, овца!

Сухея, сплюнув кровь, примирительно подняла ладони:

— Всё-всё, сдаюсь! Ох и тяжёлая у тебя рука, княжна! Не ожидала! Ну прости, Оль. Жизнь у меня скучная, а с тобой весело, видела бы ты своё лицо, жаль коммуникатор в царстве мёртвых не работает, вместе бы посмеялись!

— Никогда так больше не делай, — уже спокойней ответила я.

— Зануда, такой момент испортила! Надо было чуть горлышко подрезать, чтобы прониклась. Я тебе, вообще-то, службу сослужила!

— Какую ещё службу? Ты о чём, болезная?

— Оленька, порой твою сумасбродную головку посещают дурные мысли. Гони их поганой метлой, гони, пока они тебя не догнали! Ишь, чего удумала! Сварога сыскать! Да ты хоть представляешь, какой неимоверной силой обладает высшее божество⁈ Я на примере показала, чего стоит человек, тем и сослужила службу. Цени. Может, и доживёшь до седин.

— Проехали, короче. Что я должна сделать, чтобы достичь такого уровня мастерства в ментализме?

— Родиться полубогом, что же ещё, — хмыкнула Сухея.

— А варианты попроще имеются? Я ж теперь спать спокойно не смогу! Как овцу безвольную… Просто жесть!

— Есть, но не про твою честь. Уж очень опасно и никаких гарантий.

— Да говори уже, не томи. Жизнь вообще опасная штука: однажды я померла, захлебнувшись кровью,