— Себастьян, — одернула его Лия, разрываясь между желанием рассмеяться и немедленной вспышкой вожделения.

— Прежде чем мы поженились, ты говорила, что хотела бы какого-нибудь приключения. Так?

— Да. Я также говорила, что хочу независимости. Когда граф несет меня на плече, увы, он лишает меня этого чувства.

— Моя бедная, дорогая жена. Согласись, мы не можем иметь все, что хотим, правда?

Одна рука прижимала ее к груди, но другая рука медленно поднималась по ее икре.

Лия захватила в кулак его плащ и потянула назад, стараясь отвести его руку прочь.

— Не делай этого, — прошипела она.

— О, это?

Как если бы ее рука была не что иное, как дуновение ветерка, его пальцы продолжали свое движение, скользя по внутренней части ее колен и подбираясь к бедрам.

Лия ахнула:

— Себастьян!

— Мы пришли, — объявил он и опустил ее на землю, так что ее тело скользило, по нему, а он придерживал ее бедра, пока ее ноги не нащупали землю.

Она была настолько занята тем, как он притащил ее сюда, что даже не обратила внимания, где они оказались.

Ночной воздух холодил ее пылающие щеки, но все остальные части ее тела пылали, и все из-за него. Он приподнял ее подбородок пальцем, наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

Лия закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновением и тем, как ей легко с ним. Она никогда не думала, что можно так наслаждаться поцелуем. Но когда его руки двинулись от ее талии к груди, она невольно напряглась и тут же возненавидела себя за это. Его руки упали, наградив ее быстрым поцелуем, он отошел от нее.

Лия повернулась, чувствуя пустоту его отсутствия, как будто у нее отняли дорогой подарок. У нее не было причин не доверять ему, как и не было причин не отдать ему все. Прошло время, и он доказал, что не имеет ничего общего с Йеном.

Она хотела извиниться, но прежде чем открыла рот, ее взгляд скользнул следом за Себастьяном. Она увидела маленькую лодку, качавшуюся у кромки воды. Он привел ее к озеру в поместье Райтсли. Не было фонарей, только призрачный свет луны и звезд над головой, да и тот заслоняли облака… Водная гладь, наполовину скрытая в темноте, наполовину посеребренная луной. Череда деревьев окружала озеро, отсюда казалось, что они были единственные, кто существует и защищает их от всего остального мира.

Лия снова взглянула на Себастьяна. Он стоял у лодки, довольная улыбка играла на его губах.

— Все потому, что я когда-то не дал тебе покататься на лодке днем, — сказал он и протянул к ней руки.

Она шагнула к нему.

— Не слишком ли холодно? — Она почувствовала его тепло, когда он взял ее руку. — И слишком темно. Что, если мы перевернемся и упадем в воду? Или ударимся?

Его глаза были совсем темные, когда он, придерживая лодку одной рукой, помогал ей занять место на корме.

— Я не дам ей перевернуться.

Усевшись на корме, Лия откинула голову и посмотрела на небо:

— Тучи такие, что может пойти дождь.

— Лия. — Его голос заставил ее посмотреть на него, когда он толкнул лодку, затем перепрыгнул через борт. — Это приключение. Если случится что-то непредвиденное, то это тоже часть приключения.

— Значит, ты предполагаешь, что может произойти что-то ужасное?

Он рассмеялся и оттолкнулся от берега веслами, посылая лодку дальше в озеро.

Не в состоянии сдержать улыбку, она наблюдала в свете луны движения его груди и плеч, игру мускулов, видных в разрезе плаща. Обхватив плечи руками, она покрепче закуталась в плащ, стараясь не думать ни о чем, кроме того удовольствия, которое может дать ему и которое он может дать ей.

Через несколько минут Себастьян вынул весла из воды и вставил их в уключины. Он смотрел на нее, пока лодка скользила по глади воды, легкий бриз шевелил кончики ее волос.

Лия одарила его сердечной улыбкой, думая, что они будут делать дальше. Но он не улыбнулся в ответ.

— Ты помнишь ту последнюю вечеринку в Линли-Парке, когда я поцеловал тебя, а ты убежала?

— Конечно, помню, — сказала она.

Тогда он впервые прикоснулся к ней. Даже сейчас она ощутила, как мурашки побежали по ее спине при этом воспоминании.

— Я не знаю, может быть, ты и сейчас убежишь? — мягко спросил он.

Лия напряглась в ответ на эту тихую, едва слышную угрозу.

— Себастьян?

— Есть много способов, о которых я думал рассказать тебе…

И снова перед ее мысленным взором возник Йен, склонившийся к груди Анджелы. Лия ухватилась за скамейку с обеих сторон, не зная, что он скажет, но потрясенная, какой сильной была боль на этот раз.

— …много раз, но не чувствовал, что это было нужное время. — Он опустил глаза на воду, провел рукой по своей щеке. — По правде сказать, я не думаю, что когда-нибудь почувствую, что это нужное время.

— Ты не хочешь меня больше.

Это было очевидное заключение, довольно простое, потому что он не остался в ее спальне.

Его рука упала. И он посмотрел на нее.

— Я люблю тебя, Лия.

Даже при слабом свете луны на его лице была написана мука.

— Я… я…

Она запнулась, и внезапно ее накрыл жар, а потом прошиб озноб. И затем, хотя она старалась забыть о своем прошлом, но вежливость стала ее второй натурой, она сказала:

— Спасибо.

— Спасибо? — Он рассмеялся, и это был невероятный звук. — Спасибо?

— Я не знаю, что сказать, — произнесла она, опуская глаза.

Себастьян не говорил ничего. Лия тоже молчала, опустив глаза. И когда взглянула на него спустя довольно большое время, то увидела, что он изучает ее. Один уголок его рта дрогнул в печальной улыбке.

— Я сделал ошибку, не так ли? Я был прав вначале — я никогда не должен был просить тебя выйти за меня замуж.

Сжав руки, она спрятала их в складках плаща.

— Я счастлива быть твоей женой, Себастьян. Это правда. И я обожаю Генри…

Он прервал ее, сердито полоснув по воздуху рукой:

— Генри? Но не о нем речь. Речь обо мне и о тебе и о том, что ты никогда не простишь меня.

— Мне не за что прощать…

— Ты никогда не простишь Йена…

— Но я уже простила его! — вскричала Лия.

Лодка качнулась, и вода чуть-чуть плеснула через борт. Несмотря на пылающие щеки, Лие внезапно стало холодно от возникшего молчания, и она еще крепче завернулась в плащ.

— Я простила, — повторила она. Затем, чувствуя необходимость защитить себя, пояснила: — Дело не в Йене… по крайней мере, не только в нем.