Он вышел в коридор, катя ящик следом по гладкому, навощенному паркету. Зрение у крыс плохое, полагаются они главным образом на обоняние. Прокладывают дорожки вдоль стен, редко отходят дальше чем на двадцать метров от своих гнезд. Не доверяют незнакомым местам. Эта крыса нашла дверь и обогнула угол, держась у стены по правую руку, ее жесткая шерсть терлась об пол. Следующая открытая дверь вела в ванную, предназначенную только для девочки, с ковриком-клубничкой, светло-розовой занавеской и корзиной с флаконами пены для ванн и игрушками. Василий огляделся, выискивая места, где могла спрятаться крыса, принюхался, кивнул Билли и закрыл дверь перед его носом.

Билли потоптался у двери, прислушиваясь, потом решил вернуться в гостиную, чтобы успокоить мать. И уже почти туда добрался, когда услышал, как в ванной что-то грохнуло, пластиковые флаконы с пеной посыпались в резервуар, Вася фыркнул, а потом произнес какое-то крепкое русское слово.

На лицах матери и дочери отразился испуг. Билли поднял руку, призывая к терпению (сам он от неожиданности проглотил жвачку), и поспешил к двери ванной.

Василий уже открыл дверь. Его руки чуть ли не до локтей защищали перчатки с кевларовыми пластинками. В правой он держал мешок. В мешке что-то дергалось и извивалось. Что-то большое.

Василий один раз кивнул и протянул мешок Билли.

Билли ничего не оставалось, как взять его, иначе мешок упал бы на пол, а крыса убежала. Он надеялся, что материя окажется достаточно прочной (такой она, во всяком случае, выглядела), и большая крыса, беснующаяся внутри, ее не порвет. Билли держал мешок в вытянутой руке, подальше от тела, чтобы крыса не добралась и до него. Василий тем временем спокойно (но очень уж неторопливо) открыл ящик и достал герметически запечатанную коробочку, в которой лежала губка, пропитанная галотаном.[75]Вернул себе мешок, чем безмерно обрадовал Билли. Приоткрыл, чтобы бросить в него губку, снова закрыл. Крыса продолжала биться. Потом начала успокаиваться. Василий потряс мешок, чтобы ускорить процесс.

Подождал несколько мгновений, пока крыса не затихла, открыл мешок, сунул в него руку, вытащил сначала крысиный хвост. Наркоз уже действовал, но сознания крыса еще не потеряла. Острые когти передних лап продолжали рвать воздух, челюсти щелкали, блестящие черные глаза оставались открытыми. Крыса попалась немаленькая, длина тела около двадцати сантиметров, еще столько же приходилось на хвост. Темно-серая шерсть на спинке, грязно-белая на животе. Не сбежавшая от кого-то домашняя любимица, обычная дикая городская крыса.

Билли давно уже отошел на много шагов. В свое время он навидался крыс, но так к ним и не привык. Василия компания крысы совершенно не смущала.

– Она беременна, – указал он. Крысы вынашивают детенышей двадцать один день и могут принести в одном помете до двадцати штук. То есть одна здоровая самка может каждый год вынашивать двести пятьдесят крысят, и обычно самок в помете больше, чем самцов. – Хочешь, чтобы я взял у нее кровь для лаборатории?

Билли покачал головой, на лице у него отразилось такое отвращение, будто Василий спросил, не хочет ли он отведать крысятины.

– В больнице девочке сделали все необходимые уколы. Посмотри, какая крыса-то здоровенная, Вас! Господи, я хочу сказать, это же не какая-нибудь трущоба в Бушвике, ты меня понимаешь?

Василий понимал. Его родители поселились в Бушвике, приехав в страну. На Бушвик волны эмигрантов накатывали с середины девятнадцатого века: немцы, англичане, ирландцы, русские, поляки, итальянцы. Хватало в Бушвике и афроамериканцев, и пуэрториканцев. Теперь там селились доминиканцы, ямайцы, эквадорцы, корейцы, выходцы из стран Юго-Восточной Азии. Василий проводил много времени в беднейших кварталах Нью-Йорка. Он знал семьи, которые использовали диванные подушки, книги и мебель, чтобы отгородить часть квартиры и уберечься на ночь от крыс.

Но это нападение действительно отличалось. При свете дня. Такое дерзкое. Обычно только самые слабые крысы, изгнанные из колонии, отправлялись на поиски еды на поверхность. А тут сильная, здоровая крыса. Очень необычная ситуация. Крысы существуют, поддерживая хрупкое равновесие в отношениях с человеком, находят уязвимые места цивилизации, кормятся отбросами, стараются не попадаться на глаза, укрываются в стенах или под половицами. Появление крысы символизирует человеческую озабоченность и страх. Любой выход крысы за рамки привычного поведения указывает на изменения среды обитания. Как человек, крысы не любят идти на излишний риск: их могли только заставить выбраться на поверхность.

– Хочешь, чтобы я вычесал шерсть, поискал блох?

– Господи, нет. Просто избавься от нее. И, что бы ты ни делал, не показывай девочке. Она и так достаточно травмирована.

Василий достал из ящика большой пластиковый пакет, запечатал в него крысу вместе с еще одной губкой, пропитанной галотаном, на этот раз со смертельной дозой. Сунул пакет с крысой в мешок, чтобы скрыть результаты своих трудов, а потом продолжил работу, начав с кухни. Отодвинул тяжелую восьмиконфорочную плиту и посудомоечную машину, проверил отверстия для труб под раковиной. Не увидел ни испражнений, ни нор, но все равно оставил приманку за шкафами, раз уж пришел. Обитателям квартиры ничего говорить не стал. Люди нервничают, когда речь заходит о яде, особенно родители, но, по правде говоря, крысиный яд можно найти в каждом доме и на каждой улице Манхэттена. В любом случае, если вы видите что-то напоминающее синие или зеленые дробинки, знайте – неподалеку замечены крысы.

Билли последовал за Василием в подвал. Там поддерживался идеальный порядок, никакой рухляди или мусора они не увидели. Василий осмотрел помещение, принюхался. Испражнения крыс он чувствовал за версту, точно так же, как крысы чувствовали человеческие запахи. Погасил свет, из-за чего Билл сразу занервничал, включил фонарь, который висел на ремне его светло-синего комбинезона, прошелся лиловым, а не белым лучом по полу. В этом свете моча грызунов становилась синей, но здесь он ничего такого не увидел. Тем не менее Василий посыпал пол у стен ядом. По углам расставил ловушки, на всякий случай, а потом вместе с Билли вернулся в вестибюль.

Билли поблагодарил Василия, сказал, что он у него в долгу, после чего они расстались. Василий, по-прежнему пребывая в недоумении, убрал ящик на колесиках и дохлую крысу в грузовой отсек своего микроавтобуса, закурил доминиканскую сигару и зашагал по улице к вымощенному камнем проулку, в который выходило окно спальни девочки. На всем Манхэттене такие проулки оставались только в Трайбеке.

И буквально через несколько шагов Василий увидел первую крысу. Она кралась, принюхиваясь, вдоль стены здания. Потом увидел вторую, на ветви невысокого дерева, растущего у кирпичной стены. И третью, сидящую в ливневой канаве. Та пила коричневую воду, которая текла неизвестно откуда.

Пока он стоял, наблюдая, крысы начали появляться между камнями брусчатки. Они вылезали словно из-под земли. Кости у крыс гибкие, так что они могут пролезть в любую дыру, которая по размерам чуть больше их черепа. То есть диаметр дыры должен составлять каких-нибудь два сантиметра. Они вылезали по две и по три, быстро разбегались. Используя камни брусчатки как линейку, Василий определил, что длина тел крыс составляла от двадцати до двадцати пяти сантиметров, плюс такой же длинный хвост. Другими словами, из-под земли вылезали взрослые особи.