Компактные группы, которые пытались прорваться к своим по земле, вскоре сбивались в более крупные отряды. Большинство из них в разных точках вышли к лесистой местности около Буды и направились дальше, к горе Хармашхатар-Хедь. Путь одной из таких групп описывает лейтенант штурмовой артиллерии Роберт Гарад:

«Дядя Билл (Билльнитцер) и я… инстинктивно пытались держать путь в сторону гор. В некоторых местах выпало до 20 см снега, который ясно выдавал наши следы. Я брел по снегу, а дядя Билл медленно шел за мной. Заборов либо не было вообще, либо их снесли. Мы вышли к немощеной дороге, которая вела куда-то вверх, в гору. На грубой деревянной доске я сумел прочитать «улица Тёрёквеш». Это означало, что теперь мы находились в лесистой местности. Мы поднялись выше и немного отдохнули среди деревьев. Потом был сюрприз. Медленно наступал новый день. Внизу все громче слышались звуки боя, повсюду стоял туман. За нами, по нашим следам на снегу к нам двигалась бесконечная вереница людей… Нас окружили солдаты, гражданские, дети, женщины, небритые штурмовики из СС с пулеметами, которые на венгерском и немецком языках спрашивали у дяди Билла о том, где они сейчас находятся. Дядя Билл, сам того не желая, оказался в центре бурлящей толпы. Туман стал еще более плотным, и дядя Билл отправил за отрог холма группу солдат с пулеметом, как авангард… Немецкие солдаты-эсэсовцы, вооруженные пулеметами, шли впереди колонны. Их было, кажется, семеро. После бессонной ночи они уныло брели по снегу вперед среди кустов, небритые и безучастные ко всему. За ними шли мы с дядей Биллом, а после нас бесконечной извилистой цепочкой тянулась разношерстная толпа людей. Молодой немецкий майор, раненный и затянутый в бинты, восседал на небольшой лохматой лошадке, которую вел на поводу его денщик. Плачущие женщины с детьми с трудом пробирались через снег, волоча за собой свои пожитки».

Кадет Дьюла Коковай в составе, наверное, самой большой группы держал путь от холма Шваб-Хедь к горе Хармашхатар-Хедь (495 м над уровнем моря. — Ред.). Группа прошла то место, о котором ранее упоминала Юдит Лихтенберг:

«Примерно в два часа мы вышли к улице Белы Кирая. Здесь мы видели множество брошенных автомашин, орудий, лошадей и повозок, груженных боеприпасами. Рядом с колонной разномастных грузовиков лежало множество трупов гражданских, нашедших здесь безвременную смерть… Уже начинало светать, когда мы вышли к ряду строений, где устроились на отдых много немецких солдат и восемь выживших студентов университета из группы Винтера. Всего нас было, наверное, около шестисот человек.

Вместе с капитаном я отправился на поиски старшего офицера, и мы нашли немецкого майора. После короткого обмена мнениями вся наша группа отправилась в сторону памятника Кошуту. Впереди шли немецкий майор и капитан Жомбор Надь. Оставив памятник позади справа, мы прошли через долину с крутыми склонами под огнем русских, которые стреляли в нас из домов сверху. Мы отстреливались.

К этому времени у немцев появились раненые и убитые, но из венгров пока никто не пострадал…

Поскольку в Будакеси были русские, мы продолжали идти через лес на север. Примерно к трем часам с хвоста колонны нам сообщили, что нас преследуют русские… Мы постарались идти быстрее, но на вершине лесистого огня попали под перекрестный огонь со всех сторон. На вершине среди толпы мы встретились с полковником артиллерии Ленардом и капитаном Ароном Вайной, активистом партии «Скрещенные стрелы».

После недолгого совещания было решено, что группа капитана Надя и несколько немецких групп атакуют по глубокому снегу русские позиции, которые располагались на севере. После ожесточенной перестрелки эта русская группа оставила свои позиции, бросив даже один из минометов. После этой атаки под наш контроль перешла вершина холма… Было очень много убитых и раненых. Ранены были немецкий генерал, полковник Ленард и уже упоминавшийся выше капитан… После того как стемнело, около 18 часов сделали привал, во время которого поели. Около полуночи мы продолжили прорыв. В одной из небольших деревень мы оставили раненых и нескольких солдат, которые должны были оборонять их. Ночью мы встали лагерем на поляне, которую огородили стволами деревьев. У нас не было ничего, на чем было можно было спать, а потому улеглись прямо на ветки. Но сильный ветер и мокрый снег не позволяли даже вздремнуть. Через два часа наша мокрая форма стала покрываться коркой льда. Надо было двигаться дальше».

От горы Хармашхатар-Хедь некоторые отправились на север, к Чобанке и низкогорной гряде Пилиш, но большинство повернуло на запад, выбрав путь через леса в районе Надьковачи. Эрнст Швейцер вспоминал:

«По лесной дороге несколько групп рядовых солдат двигалось в северо-западном направлении. Мы узнали, что это немцы, вырвавшиеся из Будапешта. Среди них множество гражданских венгров… Многие гражданские лица в нашей колонне несли свои пожитки на голове. Раненый солдат, у которого оторвана нога по самую лодыжку, сидел на неоседланной лошади, которая следовала за колонной. После полудня мы продолжили путь на север по лесной просеке, которая идет по склонам горы от Пештхидекута. Над нами летают русские самолеты-разведчики. В 14.30 появляются первые русские бомбардировщики, которые сразу же заметили нас. Начинается бомбежка. Появились новые убитые и раненые. На одной из полян по нас открывает огонь русский патруль. Из колонны пулями выбивает по нескольку человек. Так продолжается до тех пор, пока капитан не снаряжает десять человек, которые обходят русских с фланга и открывают по ним огонь. Около 16 часов мы достигаем дороги Пештхидекут — Шоймар. Но здесь мы натыкаемся на русские танки. Дальнейшее движение по дороге невозможно. Холмы к востоку от дороги равны по площади огромному военному лагерю. Теперь русские ведут по нас огонь из минометов. Снова несем потери».

С тяжелыми потерями одна из групп, в которую входили в основном солдаты СС, вышла на западную окраину леса у Тиннье и Пербаля. Вторая под командованием подполковника Гельмута Вольфа из дивизии «Фельдхернхалле» достигла Будаенё и Пербаля. Третья группа в районе Надьковачи попала в советскую засаду. Билльнитцер и те, кто шел с ним, отклонились несколько южнее. Они попали в плен в районе Пербаля. Лейтенант Йожеф Биро стал свидетелем «стремительного двухчасового бега немцев в направлении Шоймара по туристским тропам по склону горы Хармашхатар-Хедь. На носилках они несли с собой раненых. И только арьергардные группы участвовали в бою, перебегая от дерева к дереву и отстреливаясь». Беглецы пытались пробиться к дороге на Вену. Но вскоре, оставшись почти без боеприпасов, они стали легкой добычей для рейдов и засад советских поисковых групп.

Большой отряд, куда входило значительное количество солдат 22-й кавалерийской дивизии СС «Мария-Терезия», а также группа венгров под командованием обер-лейтенанта Литтерати-Лоотца, выбрал юго-западный маршрут вдоль зубчатой железной дороги. Некоторым из солдат удалось взобраться на вершину холма Шваб-Хедь, где, однако, все они попали в засаду. Советские солдаты полностью истребили немцев, но пощадили венгров. Другие направились к холму Киш-Шваб-Хедь, где их также остановили русские. Позже в этом районе было найдено несколько братских могил, четыре у зубчатой железной дороги и две между высотами Орбан-Хедь и Киш-Шваб-Хедь.