На сей раз лидером оказался Корявый. Валентин деликатно, норешительно сманеврировал так, чтобы быть поближе к Данилу и замыкавшему цепочкуБорусу. Впрочем, понять его можно было – послушать Боруса стоило…

– Отдел был создан тогда же, в пятидесятом году. Когдас обеих сторон пограничники отошли вглубь, и образовалась ничейная земля. Она ив самом деле ничейная. Территория в двести восемь квадратных километров словнобы выпала с карт. Она не принадлежит ни России, ни Китаю, ни Монголии. –Борус усмехнулся. – Отсюда возникает занятный юридический казус. Я плохойзнаток международного права и не знаю, что оно советует в таких случаях, ноказус прелюбопытнейший: это не обычная нейтральная полоса меж границамигосударств, а именно ничья земля. Мы уже, кстати, на нее вступили. Юрисдикцияприлегающих государств на этот клочок не распространяется, отсюда выходит, чтоздесь не действует ни один закон. Клад словно бы н и ч е й. Опытные юристыгде-нибудь в Гааге могут тянуть дело годами.

– Подождите, – сказал Данил. – Но ведь нужнобыло изменить тысячи карт, и не в одной стране – в трех…

– Товарищ Сталин успешно решал и более трудныезадачи, – усмехнулся Борус. – Я не думаю, что китайцы, а уж тем болеемонголы были в курсе. Разве что сам Мао… Нет, – тут же поправил он самсебя, – знай Мао, он непременно попытался бы извлечь клад после смертиСталина. Могилу Чингисхана они искали долго и старательно, впрочем, пытаются досих пор… Скорее всего, с китайской стороны секретность обеспечивали нашиагенты. Судя по иным замечаниям моего отца, так и было…

– Отдел существовал при Байкальском управлении?

– Да. Сталин сам отобрал двух офицеров – одногорусского и одного тохарца, моего отца. Все легендировалось пресловутымирадиоактивными отходами. В Москве, в центральном аппарате, непременно долженбыл сидеть кто-то особо посвященный – иначе отдел не просуществовал быавтономно сорок один год. А меж тем его прикрыли аж в девяносто первом, когдасопротивляться не было никакой возможности… Хорошо еще, нас там было всеготрое. Сожгли все до последней бумажки, перевели деньги с секретного счета насвои – механизм был предусмотрен и отработан – и, положив удостоверения, гордоспустились с крыльца… Один умер в девяносто третьем. Один исчез, и у меня естьсильные подозрения, что утечка произошла через него. Что поделать, временанынче другие, кадры не те…

Данил, признаться, не особенно был удивлен. Если в своевремя прославилась в узком кругу легендарная «военно-строительная часть»,прошедшая всю войну и еще лет пять после существовавшая как ни в чем не бывало,хотя ни в каких списках Министерства обороны она не числилась, а была созданаоборотистыми дезертирами – что удивительного в том, что крохотный отдел,созданный по приказу самого вождя, где людей была горсточка, а креслапередавались по наследству, сорок лет наблюдал за таежной долиной, пережив всереорганизации и смену вывесок? Потом, конечно, выжить не стало никакойвозможности, потому что предательство было совершено на самом верху и пошлониже, словно круги по гнилой воде, а т а к о г о не смог бы предусмотреть иСталин, спрятавший эту экзотическую копилку на черный день и, надо признать,надежно…

– Берия что-то прослышал, – сказал Борус. –Он три года искал подступы, шарил верхним чутьем… К лету пятьдесят третьегонащупал кое-какие ниточки, отец и его напарник готовились уже принимать меры,благо – план и на такой случай был, но история сыграла по-своему. Правда, вхрущевские времена тоже пытались отыскать к нам подступы, но так бессмысленно,хаотично, что сразу становилось ясно: у них только смутные слухи. Прокол былодин-единственный: никто и не предполагал, что было три статуэтки, триодинаковых текста…

– А может, и четыре? – пожал плечами Данил. –Если у китайца было время, он мог подстраховаться со всем прилежанием.Терпеливая и упрямая нация…

– Возможно, и четыре…

Они наискось спускались по отлогому склону. Валентин,конечно, слышал весь разговор. Ну ничего, что этим изменишь? Гораздо интереснеедругое: какую игру задумал белобрысый? Его «маячок», якобы необходимый длявызова вертолетов с десантом, годился разве что для колки орехов, потому чтоКорявый, запустивший лапу в рюкзак блондина, пока Данил таскал его по деревне,обнаружил, что в «маячке» нет аккумулятора, гнездо пустое. Конечно, он попростумог держать аккумулятор отдельно, но Корявый, молниеносно устроив общий шмон,клянется, что ничего похожего на аккумулятор не видел, а ведь Данил точно емуописал, как эта штучка должна выглядеть… Держит при себе, в кармане? Но к чемутакие предосторожности? И потом Липатов в ситуации, когда врать ему не былоникакого резона, сказанул любопытную фразу: «Глаголевский чухонец глядит насторону, хвост за ним еще с Германии…»

Данил с Глаголевым дружбу допрежь не водил и не вел с нимобщих дел – значит, это не выдумка, рассчитанная на то, чтобы вбить клин межсоратниками, заронить подозрения. Ну не было Липатову ни смысла, ни выгодытакое выдумывать… А других чухонцев при Глаголеве нет. Валентин вообщеединственный, кто притащился вслед за шефом из Германии.

Но если маячок – пустышка, выводы возникают недвусмысленные…На что же белесый надеется? На собственные силы? Или у него где-то поблизостиприпрятана группа? Самое скверное – никак не улучить минутки, чтобы остатьсянаедине с Борусом и поделиться кой-какой информацией к размышлению и самимиразмышлениями. Ну, это и не важно. Борус и так знает, к кому должен попастьклад, а к кому он угодить никак не должен. И цацкаться с Валентином не будет.Авторучка – вот она, в кармане, момент представится…

Впереди сквозь деревья замаячила дорога, рыжая наезженнаяколея. Она проходила над обрывом, тянувшимся вниз острыми каменными гранямиметров на триста, – а внизу раскинулась долина с голубыми складками гор нагоризонте. Но это была не ТА долина. Чтобы попасть к ТОЙ, нужно забрать левее ипройти по тайге километра три.

– Стоп! – вдруг тихо сказал Борус. – Мотор…

Все остановились. Теперь и Данил слышал приближавшееся слеваровное урчанье мощного мотора. Машина могла ехать только о т т у д а – слевадорога упирается в обжитую Логуном долину, где шуровали лопатами невезучиебичи, где гостями с другой планеты обитали беспечально московские археологи,представления не имевшие, что в тайге один закон и один прокурор – а уж если,как выяснилось, тайга эта ничья, словно поверхность Марса…

Его пронзила обжигающая мысль: а если опоздали? Если это –все? И машина увозит клад?

Судя по лицам остальных, та же догадка пришла к ним столь жемолниеносно.

Вообще-то позиция у них выгодная, дорога неширокая, с однойстороны обрыв, с другой – поросший тайгой склон, развернуться машина, конечно,может, но их надо сначала заметить…

– Туда! – Он показал Борусу рукой. –Прострелишь шины по моему сигналу, мы зайдем сзади…

«А что дальше? – подумал он смятенно. – Щелкать этихпарней, что ничего не подозревают? Ситуация…»