Валентин проследил за его взглядом, метнувшимся к рюкзакам:

– Ну разумеется, аккумулятора у меня нет…

– Знали, что мы лазили?

– Вы хорошо держитесь, должен заметить, какпрофессионал профессионалу… – Валентин усмехнулся уголком рта. – Чтож, меньше хлопот…

– Была какая-то отметка? – спросил Данил,испытывая идиотское чувство – будто наблюдает все это и свой собственный голосслушает со стороны.

– Конечно. Ваш уголовник ее нарушил. Нет, я не склоненсчитать это вашим промахом. Вы просто обязаны были проверить «маячок»… должнобыть, у вас что-то на меня нашлось?

Данил промолчал.

– Ну, а все-таки? – с усмешкой спросилВалентин. – Будьте профессионалом. Не мучить же девочку у вас на глазах.Прежде всего, это долго… – Его манера говорить чуточку изменилась, в речинаконец появились словно бы многоточия. – Или вы думаете, я стану еежалеть? Ну, был компромат? – Он прицелился в Лару. – Я ведь выстрелю…

– Был, – неохотно сказал Данил.

– Откуда? Вы сами никак не могли бы натолкнуться.

– Ребятки Логуна сказали, – ответил Данил.

– Вот как? В таком случае господин Логун еще поживетчасок. Побеседуем. Вам, кстати, тоже часок гарантирован. Есть любопытные темы,которые мы с вами раньше как-то не затрагивали.

Данил взглянул на Лару. Нет, сообщницей белобрысого онаникак не могла оказаться, по лицу видно…

– Интересно, на что ты надеешься? – спросил Данил.

– Мы с тобой на брудершафт не пили, русская свинья.

– Скорее уж польская, – сказал Данил.

– Тогда тем более свинья.

– Ну, пошел извечный спор поляков с бывшимиподданными, – сказал Данил. – Только я не буду скрежетать зубами иорать ругательства, я тебе такого удовольствия не доставлю…

– А я – тем более, – сказал Валентин ровным, дажесветским тоном. – Но все равно, терпеть не могу, когда хамят в лицо. Послекаждого твоего матерного слова я буду бить по морде этой сопливой бляди. Прошу!

Лара выпрямилась. И, уставясь ненавидящим взглядом, резанулав полный голос такое, чего Данил и от современной девочки не ожидал.Действительно, армейский ребенок…

– Хватит, дура, – сказал Данил. – Он жетолько балдеет от твоих воплей…

– Сказано коряво, но мысль выражена точно. –Валентин повел пистолетом. – Ну-ка, села на землю, руки за голову… –Подошел и подергал веревки Корявого. – Молодец, надежно…

– Так на что вы надеетесь? – спросил Данил.

– На удачу. Как и вы. В одиночку мне два грузовиканикак не увести, значит, придется взять один. Это лучше, чем ничего.Цивилизованный человек должен твердо взвешивать шансы и довольствоватьсяразумной долей. Да и половина золота, брошенная здесь, свою роль сыграет. Дажеесли вокруг нее не передерутся, погоня будет не столь азартная.

– Интересно, стараетесь для себя или для казначействавашего независимого лимитрофа? – спросил Данил.

– Господи, да какая вам разница?

– Ларочка, я о твоем отце был лучшего мнения, –сказал Данил. – Патриот, славянофил, супермен – и проглядеть такую суку…

– Именно поэтому, – с милой улыбкой сказалВалентин. – Он считает, что инородцы годятся лишь на роль недалекихоруженосцев, и когда ведешь себя так, что его ожидания полностью оправдываются,он успокаивается… Я старался. Помнится, какие-то ваши газетки изволилииздеваться над нашими секретными службами, считая их чем-то неполноценным? Вы исейчас такого мнения? Ох уж этот мне польский гонор…

– Отсюда до вашей границы черт-те сколько тысячкилометров, – сказал Данил.

– Это уже мои проблемы, не так ли? Я постараюсь.

– Нет, серьезно, не для себя?

– Слушай, ты, польская свинья, когда ты наконецпоймешь, что мы – великая нация? И служение нации может перевесить любые лишниепобуждения?

– Ах, вот оно что, – сказал Данил. – Снимаюсвою критику. Тебе дадут… какие там у вас нынче жестянки, не припомню что-то?Какой-нибудь Алмазный Венец Сияющей Независимости, а?

Литовец сдержался, только скулы нехорошо топырились.

– Милый мой, – сказал Данил. – Никакиеалмазные венцы не сотрут из истории того упрямого факта, что князь Ягайла,якобы ваш, был русский на три четверти, а в Великом Княжестве Литовском вы,жмудины, занимали место у параши…

– Нарываетесь на пулю? – хладнокровно спросилВалентин. – Не дождетесь. Потом, конечно… Но пока поживите. Не стоит менязаводить. Ничего не получится. Что бы там ни было в прошлом, я вас припер кстенке, а не наоборот. Это убедительно? Не отвечайте, если вам грустно… Хватит,пожалуй? Мы скатываемся к вульгарнейшему штампу дореволюционных романов:коварный злодей подробно и нудно объясняет положительному герою, как онсовершал преступления, сатанински хохочет, сверкает глазами. А за деревом темвременем ждет своего часа доблестный и предусмотрительный сыщик. Сыщик, словночерт из коробочки, в этой уютной долине не появится. Но все равно, к чему намвсе эти мелодрамы? Я не коварный злодей, а вы не положительный герой. Что толкув пустых разговорах. Давайте по-деловому. У вас, как вы, быть может,догадываетесь, осталось две возможности – умереть легко и умереть тягостно. Ктому же – самым последним… Вдоволь насмотревшись на все, что будет происходить.Что выберете?

– Смотря от чего зависит легкая смерть…

– Ну, это просто. – Валентин показал черныйдиктофончик. – Мы с вами сначала побеседуем просто так, порепетируем, апотом запишем пленочку…

– И я должен буду выглядеть в этом радиоспектаклеглавным злодеем, а?

– Увы, дорогой мой, именно это мне и нужно…

– А зачем? – Данил искренне не врубался что-то.

– Господи… Дипломатические соображения, международныйпрестиж… Одно дело, если кровавым таежным разбойником окажусь я, и совсемдругое – если им станете вы. Это вы всех ухлопали, а я настиг вас в последнююминуту, когда поздно было кого-либо спасать. Понимаете?

– А если я.

– Да бросьте. Вы же не хотите, чтобы девочка умираламучительно?

Он стоял, чуть расставив ноги, держа в поле зрения и Данила,и Лару. Ничего нельзя было сделать. Столь мучительного бессилия Данил в жизнине испытывал. Зубы скрипнули так, что с них, кажется, посыпалась эмаль.

– Или вы решили, что я пожалею эту маленькую сучку?

– И все же, на что вы надеетесь? – спросилДанил. – Будь это мафия, я поверил бы, что дело кончится без малейшейогласки, но если вы работаете на этих дурацких политиков, с похабными, проститепольского шовиниста, фамилиями… Рано или поздно всплывет.

– Ну и что? Во-первых, как это вам ни прискорбнопокажется, мы под защитой Запада. Конечно, я понимаю, что ими движет неальтруизм, а желание создать санитарный кордон вокруг вашей непредсказуемойРоссии, для национального сознания это чуточку унизительно, но политикаотрицает эмоции… Во-вторых, ваш покойный напарник был прав. Это н и ч ь яземля. Любой международный суд станет заседать годами, пока окончательно несвихнется. Семьсот лет назад эти места тем более не относились к юрисдикцииРоссии. Головоломный казус… У нас есть все шансы.