от Штази, конечно, в тайне от сотрудников посольства пройти не могла. Хотя куратор был штатным сотрудником посольства, и ему приходилось общаться со многими людьми, в посольстве, конечно, все знали, чем именно он на самом деле занимается. Но Майер был уверен, что никто из сотрудников его потом нигде не разоблачит, ему объяснил куратор, что с ними в таком случае будет… Штази такого без жесткой реакции не оставит…

— Ну, что нового? — спросил куратор, когда они уединились в его кабинете.

— Проблемы у нас с первокурсником. Экономический факультет. Мартин Нойлер, город Росток. Не подчиняется общим правилам проживания за границей, игнорирует земляков, держится обособленно, дружит со студентами старших курсов, и даже с одним аспирантом из Италии, ведёт разгульный образ жизни.

— А с учёбой как? — поинтересовался куратор.

— Это станет понятно, когда он после Нового года первую сессию завалит. Но лучше бы до этого не доводить, и отозвать его из СССР, чтобы он нашу родину не позорил.

— Хорошо, запустим процедуру через Университет Ростока. Это всё?

— Все! — усмехнулся довольный собой Майер.

* * *

Москва. Магазин «Берёзка».

Вдохновлённый словами Булатова о знакомстве уже этим вечером с девушкой, Альфредо решил не мелочиться и шикануть на всю катушку. Милиционеру на входе в «Берёзку» хватило одного беглого взгляда, чтобы опознать в нем иностранца, он даже не шелохнуться, когда тот проходил в магазин.

Альфредо взял литровую бутылку ликера Лимончелло, две банки американской ветчины, венгерских огурцов тоже две. Взял коробку швейцарских шоколадных конфет. А также пару упаковок жвачек «Вранглер». Он уже заметил, что жвачки тут вызывают какую-то совсем ненормальную реакцию…

Торопливо выкладывая выбранные товары перед продавщицей, он приготовил заранее деньги, стремясь поскорее оказаться в общежитии с друзьями. Вдруг прямо на его глазах вышколенно-приветливое лицо продавщицы стало ошарашенно-испуганным.

— Только валюта, — сказала она.

— Что только валюта? — уставился на неё, не переставая улыбаться, Альфредо.

— За рубли не продаём, — пыталась объяснить ему перепуганная продавщица и помахала рукой милиционеру. Тот в мгновение ока оказался рядом.

— Диссидент. Провокация, — шепнула она ему.

Милиционер подтянулся, представился и вежливо попросил Альфредо предъявить документы.

Тот в полном недоумении протянул ему свой иностранный паспорт. Милиционер, убедившись, что он все же иностранец, тут же расслабился, вернул Альфредо паспорт и очень вежливо принялся объяснять, что в этом магазине торговля ведётся только за валюту и сертификаты Внешпосылторга.

— Я в вашей стране, у меня ваши деньги! — никак не доходило до Альфредо. — Почему я не могу купить еды?

— Товарищ иностранец! Здесь такие порядки, — старался, как мог, милиционер. — Продажа только за валюту. У вас есть валюта?

— Есть, лиры, — ответил Альфредо.

— Ну, вот! — обрадовалась продавщица.

— Дома! — раздражённо ответил он. — У вас же их нигде не принимают! Смысл носить с собой!

— У нас принимают, — опять начала улыбаться она.

Витиевато ругаясь на итальянском, Альфредо был вынужден оставить все покупки и поехать домой за лирами.

* * *

Приехал домой, Загит и Ирина Леонидовна с малышами на кухне тетешкались, у них как раз период бодрствования начался. А Галия у плиты хлопотала.

— Как у нас дела? — спросил я с порога.

— Подарок доктору вручен, — доложил Загит.

— Точнее, насильно впихнут, — хмыкнула Ирина Леонидовна.

— Ну, главное, не с пустыми руками ушёл, — рассмеялся я.

О, новый месяц же начался, мне надо с Ириной Леонидовной расплатиться. Она двадцать четвёртого сентября на дежурство заступила. Прикинул, сколько было рабочих дней в сентябре, сколько она отработала, округлил зарплату до тридцати рублей и полез в кошелёк.

— Ирина Леонидовна, можно вас на секунду? — позвал я её в коридор. — Вот зарплата за сентябрь, — положил я деньги на полочку рядом с телефоном.

— А что так много? — удивилась она.

— Округлил, — улыбнулся я. — Считайте это премией.

— Спасибо, Паш, — едва не прослезилась она.

— Ну, вот, — сделал я расстроенное лицо. Она тут же улыбнулась, спрятала деньги в кармашке фартука и вернулась на кухню.

* * *

Москва. ДАС.

С аккуратным пакетом из «Берёзки» Альфредо добрался, наконец, до комнаты своих новых друзей. Слух, что на этаже начинается вечеринка, быстро дошёл до нужных комнат и вскоре комната наполнилась девчатами. Ираклий с деловым видом рассаживал гостей, хотя сам в этой комнате был лишь соседом.

Булатов представлял всем Альфредо и объяснял, что он проставляется.

— И по какому поводу у нас сегодня праздник? — кокетливо спросила одна из девчонок.

— Была девушка, но пришлось расстаться, — объяснял всем Булатов. — Её родители заставили её вернуться домой, её мать, кинозвезда, не хотела видеть рядом со своей дочерью простого итальянца. Альфредо скоро будет профессором, а ей подавай миллионера…

— Профессором! — млели девчонки. Профессоров студентки очень даже уважали. Рационально понимая, что миллионеров в СССР все равно не добыть. А профессор в СССР — это большая величина! Они в новых домах живут, в больших квартирах, жен не бьют, а холят и лелеют. В Италии, наверное, так же.

— Это была платоническая любовь, и какая телезвезда? — схватившись за голову, пытался объяснить Альфредо, но Ираклий положил ему руку на плечо, слегка сжав рукой.

— Это была такая несчастная любовь! — не моргнув глазом, продолжил врать Ираклий. Альфредо только диву давался, что парни несут!.. Такой бред!

Ему было стыдно, хоть он и видел, как воодушевлённо переглядывались между собой девчонки и с готовностью опрокинул первую рюмку водки. Лимончеллу пацаны, попробовав, велели целиком отдать девчонкам, сказав, что эта водичка как раз для них. А потом понеслось…

* * *

Москва. Аэропорт Шереметьево.

Оксана, расстроенная тем, что с Настей ничего не вышло, взяла отпуск, хоть и пришлось подарить начальству подарок, чтобы дали за свой счет. Купила билеты до Хабаровска и обратно, отправила старшему сыну телеграмму, что выезжает. Завтра вечером, если удастся сразу в Хабаровске сесть на поезд до станции Угольной, она уже будет у сына. Не было времени купить подарки, тем более, денег было в обрез. Но она ехала не с пустыми руками, везла набор хрустальных рюмок и югославскую скатерть. Внучке бы надо что-то прикупить, но она не представляла, какой размер одежды и обуви у девочки. Сходим вместе в «Детский мир» и купим что-нибудь, — думала она.

* * *