Звякнув, двери разъехались. Женщина повела нас через футуристическое лобби. На стене большими светящимися буквами было написано: «Корпорация «Омега»». Мы миновали стойку регистрации, несколько закрытых дверей и наконец оказались в стерильном офисе.

– Мистер Харрис сейчас подойдет к вам, – сотрудница произнесла стандартную фразу и оставила нас одних. Абстрактная лампа освещала голую поверхность письменного стола. Всего одна орхидея стояла на нем в горшке из нержавеющей стали, как будто сидела на троне. Перед столом стояли два кресла без подлокотников.

– Что-то новенькое, – пробормотал Викториус, кивком головы указав на стену за письменным столом. – Когда это Харрис превратился в семьянина?

Я проследила за взглядом Викториуса и испугалась. Там висела огромная, напечатанная на холсте моя фотография с приемным отцом. Я все еще могла вспомнить, как она была снята: на празднике в честь открытия нового главного офиса «Омеги» дата выпадала на мой восьмой день рождения. Он нарядил меня в темно-синее платье с кошмарным воротничком-матроской, уверяя, что это будет лучшая вечеринка в честь дня рождения, которая у меня когда-либо была. Это было ужасно, но, к сожалению, он оказался прав.

На узенькой полочке чуть ниже были и другие фото из моего детства. Я могла с долей уверенности сказать, что ни к одной из этих фотографий отчим не имел прямого отношения. Он наверняка взял их у мамы. По-другому я это объяснить не могла. Между фотографиями стояла опечатанная урна из черного камня. Она мне о чем-то напомнила.

– Как хорошо, что вы уже устроились, господа.

От голоса отчима у меня кровь застыла в жилах. Я не была уверена, что смогу выдержать его взгляд. Мне хватило и фотографии. Я перевела дыхание и медленно повернулась. Передо мной стоял…

…Райан, только помладше. Без татуировок, пирсинга и ирокеза. Его глаза наполнились слезами. Тем не менее он, не отрываясь, смотрел на два деревянных гроба, выставленных перед ним. На стульях в маленькой церкви не было ни украшений, ни людей. Несколько минут ничего не происходило. Только тихие рыдания Райана отражались от стен. У меня разрывалось сердце. Я бы так хотела его утешить, но понимала, что просто нахожусь в одном из его воспоминаний. Нужно было уйти отсюда. Я попыталась убежать. Дверь церкви подалась вперед, когда я толкнула ее рукой, и я выпала…

…в больницу. Аарон, скорчившись, сидел на стуле. Он опирался на колени и буравил глазами пол.

«О, нет. Только не снова».

В зал ожидания вошел врач.

– Мистер Эган?

Аарон поднял голову:

– Да?

– Мне очень жаль, но я вынужден сообщить вам, что ваш брат не выжил. Слишком сильные повреждения. Если хотите, вы можете его увидеть. Но учитывая тяжесть травм, я бы вам не советов…

– Я хочу его увидеть, – в его голосе начисто отсутствовали эмоции.

Врач замешкался, но в конце концов отвел Аарона в операционную. Сон просто повлек меня за собой.

На операционном столе покоилось неподвижное тело, прикрытое белой тканью. Аарон остановился на секунду, после чего решительно откинул простыню. Он не смотрел в лицо парню, лежащему под простыней. Но зато это сделала я, что было большой ошибкой. Он был точно такой же, как Аарон, вплоть до кончиков волос. Близнецы. Его грудная клетка была раскрыта от горла до середины живота. Господи… Я больше не могла это выдержать. Очнись, Ари! Очнись! ОЧНИСЬ!

– Так плохо? – спросил Люциан. Я распахнула глаза под пронзительно синим небом. Ветер развевал мою одежду, но солнце достаточно пригревало, чтобы это ощущалось комфортно. Ну, и где я на этот раз приземлилась?

Брахион вальяжно облокотился на парапет. Очевидно, мы были на крыше какого-то небоскреба. Позади него захватывающая дух линия горизонта отделяла небо от остального мира. Я быстро стерла слезы со щек и высоко подняла барьер.

– Твое сознание или мое? – спросила я.

Люциан внимательно посмотрел на меня:

– Мое.

У меня вырвался вздох облегчения. Образы Райана и Аарона все еще меня преследовали.

– Со всеми этими снами из чужих воспоминаний ничего нельзя поделать? Меня это добивает.

Улыбка Люциана была полна сострадания:

– Боюсь, что нет.

Когда я присоединилась к нему у парапета, он отвернулся и притворился, что наслаждался видом. Какое-то время мы смотрели на горизонт где-то под нами. Я знала знаменитые небоскребы из разных городов. Это место точно не было реальным.

– Какие пугающие подробности из моей жизни тебе на этот раз пришлось увидеть? – поинтересовался он чересчур равнодушно, но так сильно сжал руки на перилах, что костяшки побелели.

– Не волнуйся, в этот раз не из твоей, – успокоила я его. Мои мысли тут же переключились на Аарона и Райана. На их боль, их слезы, их беспомощность. Они оба были немногим старше меня, но уже так много пережили. И, несмотря на это, они рисковали своими жизнями ради меня. Я почувствовала, как дрогнули мои стены, и усилила их. Больше я не хотела производить впечатление наивной девочки, потому что в своей радужной утопии не могла ожидать, что у кого-то судьба была такой.

– Это бессмысленно, Ари, – прервал мои размышления Люциан. Он отчего-то казался раздраженным. – Ты не можешь постоянно отгораживаться от меня.

Я нахмурилась. Что это значило? Разве не он упрекал меня, что я не могу держать свои эмоции под контролем?

– Ариана, тебе не нужно скрывать свой гнев. Я сдержу слово и сражусь со всеми твоими врагами… и не важно, что ты чувствуешь.

Не важно, что я чувствую? Видимо, он имел в виду, не важно, хочу я этого или нет…

– Ты обязан это сделать ради Танатоса, так? – насмешливо заметила я. Для одних я была удавшимся экспериментом, для других – вечным пламенем, а для Люциана – дочерью его лучшего друга. Никто не видел во мне просто Ари.

– Да, – признал Люциан. Он отошел со своего места у парапета и встал позади меня. При этом он подошел ко мне так близко, что я чувствовала его тепло. – Но Танатос свернул бы мне шею, имей он хоть малейшее представление о том, что еще я хотел бы с тобой сделать.

Без шанса на сопротивление его слова вызвали сладкую дрожь в моем теле. Я чувствовала его дыхание на своей коже. Мне нужно было просто слегка отклониться назад…

Возьми себя в руки, Ари! Дав себе мысленный подзатыльник, я отошла от него на пару шагов.

– А это бессмертное пламя, Изара, о которой говорил Джирон, что это такое? – я старалась отвлечься.