– Жанна Владимировна, – заговорил он, когда женщина села на стул перед его столом. – Я – полковник Гуров, Лев Иванович. Мы с коллегами занимаемся расследованием одного происшествия. Вы можете нам помочь, если честно и подробно ответите на мои вопросы, расскажете о том, о чем я вас попрошу. Это очень важно, поверьте мне!

– Хорошо, я отвечу, но почему такая таинственность? Мне ничего не сказали, привезли без лишних разговоров, даже как-то бесцеремонно.

– Жанна Владимировна, – начал Лев, но вдруг поднял голову на Крячко, который вошел в кабинет. Тот многозначительно пожал плечами, давая понять, что Муромова тоже не знает, была ли у Воротникова татуировка на руке. Кивнув, он продолжил допрос: – Я знаю, какие у вас отношения были с Алексеем Воротниковым. Говорю это в целях экономии времени и эмоций.

– Какие отношения? – вполне правдоподобно вспылила женщина. – Вы о чем?

– Алексей Воротников был вашим любовником, ваш муж узнал об этом, у вас с ним было серьезное объяснение, скандал, муж вас даже ударил. Продолжать?

– Откуда? – вспыхнула Жанна, но тут же внутри у нее будто что-то сломалось, и она сникла, опустила плечи, медленно закрыла лицо руками и заплакала, мотая головой из стороны в стороны. – Я знала, что это не к добру, понимала же, дура такая, что творю! Боже мой! Боже мой!

– Вот что, Жанна Владимировна, – строго проговорил Гуров, – возьмите себя в руки! Вы взрослая женщина, вы не девочка. В том, что вы изменяли мужу, нет ничего необычного. Многим не хватает мужского внимания в семье, не хватает нежности и любви. И каждая женщина решает эту проблему для себя по-разному. В этом нет криминала. И то, что ваш любовник был значительно моложе вас, тоже не криминал. Это ваше личное дело. Я не буду даже обсуждать эти вопросы. Дело совсем в другом.

– В чем же? – подняла на него заплаканное лицо Журавлева. – В чем же еще?

– В том, что Алексей Воротников убит.

– Нет! – Она со страхом посмотрела на полковника. – Не может быть! Вы специально меня пугаете! Почему? За что? Этого не может быть!

– Слушайте меня внимательно! Воротников установил в вашей спальне веб-камеру и записывал на свой компьютер ваши любовные сцены. Для чего он это делал, я не знаю. Теперь уже и не спросишь. Видимо, просто не успел отключить и убрать камеру, поэтому запись продолжалась еще двое суток после вашей последней встречи. Мы это обнаружили случайно, когда осматривали комнату Алексея.

– Боже мой! – простонала Журавлева, страшно покраснев и снова закрыв лицо руками. Она явно подумала о том, что полицейские могли увидеть на этих записях.

– Там записалась сцена вашего разговора с мужем, когда он вас обвинил в неверности и ударил по лицу. Вот откуда я это знаю! И еще, Жанна Владимировна, ваш муж звонил кому-то по телефону. Из разговора нам удалось расслышать, что он кого-то называл сопляком и говорил, что этого сопляка надо наказать. После того произошел пожар в мастерской автосервиса. Когда пожар потушили, то нашли тело Алексея Воротникова. Кому ваш муж мог звонить? Кому он мог заказать убийство вашего любовника?

– Я не знаю! – сквозь слезы воскликнула Журавлева. – Я ничего не знаю! Я несчастная женщина, я ни в чем не виновата. Я дура! Старая безмозглая дура! Что мне теперь делать… Он меня убьет… Как мне жить теперь?

– Если вашей вины нет, то как-нибудь переживете свою слабость. Все придет в норму. А с мужем вы можете еще очень долго не увидеться. И последний вопрос: у Алексея Воротникова была на руке татуировка?

– Нет, – отчаянно замотала головой рыдающая женщина. – Не было у него никаких татуировок…

Журавлеву отвели в соседний пустой кабинет, оставив с ней сержанта для наблюдения. Убитая горем, она могла попытаться что-то сделать с собой в таком состоянии. Да и плохо ей могло стать, не пришлось бы вызывать «Скорую помощь».

А вот в другом кабинете Гурова ждал Борис Андреевич, обманутый муж Журавлевой, который почему-то пожелал решить проблему кардинально. И снова преступление оказалось из другой области, хотя все произошедшее с Журавлевой в точности повторяло аферу владельца татуировки с крылатым змеем. И поставить точку в этом деле было необходимо, хотя уже понятно, что оно побочное.

Поигрывая желваками на скулах, коренастый, с низким лбом мужчина упорно молчал и кривил губы в ответ на все вопросы Гурова. Говорить о том, что в супружеской спальне была установлена веб-камера, Лев не стал. Неизвестно как еще сложится судьба супругов, так что не стоит посторонним людям рубить этот узел их семейной жизни. Даже в интересах следствия. Минут тридцать Борис Журавлев отмалчивался, и Гуров велел увести его в камеру. Через два часа Крячко вернулся с информацией, что во время, соответствующее показанию таймера на кадре трансляции съемки с веб-камеры, с телефона Бориса Журавлева был сделан звонок на телефон его знакомого, некоего Руслана Валеева. К вечеру следующего дня в районе дома, в котором проживал Валеев, был задержан местный бомж в относительно новых дорогих джинсах. На вопрос участкового он охотно ответил рассказом, что выудил джинсы и кроссовки из мусорного бака, куда их выбросил мужчина, похожий внешне на кавказца. Кроссовки бомж отдал своему приятелю, себе оставив джинсы.

Экспертиза установила, что на кроссовках и джинсах имеются свежие следы бензина марки АИ-95. В результате следственных действий бомжами был опознан Руслан Валеев, выбросивший вещи, в которых он совершал преступление. Нашлись косвенные доказательства его причастности к поджогу автомастерской и убийству Воротникова, но это уже не относилось к делу, которым занимались Гуров и Крячко.

– Бывают же такие совпадения… – задумчиво произнес Стас, когда они собирались в тот вечер домой. – Хотя, если вспомнить, то мы с тобой сталкивались и с еще более странными совпадениями.

– Знаешь, – ответил Гуров, запирая дверь кабинета, – а ведь я до последнего был уверен, что мы нашли этого «змея». Но что-то мне подсказало, что не стоит бежать к Петру с радостным сообщением о раскрытии дела.

– Опыт тебе подсказал, – ухмыльнулся Крячко.

– Товарищ полковник! – Голос в телефонной трубке звучал твердо и уверенно, как будто на часах не было половины пятого воскресного утра.

Гуров покосился на жену, которая что-то пробормотала во сне и повернулась на другой бок, сладко уткнувшись носиком в подушку. М-да, подумал он, тихо прошлепав босыми ногами на кухню и плотно закрывая за собой дверь: кажется, выходные не задались.

– Слушаю, Гуров, – ответил Лев, включая электрический чайник.

– Товарищ полковник, это старший оперуполномоченный Протасов из МУРа.

Гуров нахмурил брови, вспоминая. Протасов? Да, да, есть в МУРе такой старший опер. Кажется, в прошлом году он работал по заданию Главка министерства по делу о пропавшей девушке. Толковый оперативник, мыслит нестандартно, хорошо разбирается в психологии, опыт оперативной работы приличный. Да и вообще, в МУРЕ слабых оперативников не держат.