class="empty-line"/>

НЕОБЫКНОВЕННЫЙ КОНЦЕРТ

ПРИГЛАШЕНИЕ

Это было персональное приглашение с предупреждением о повышенной секретности.

– Мы решили собрать вместе некоторых наших ветеранов, – сказал Владимир Владимирович, – и мне кажется, что ваше присутствие будет весьма уместным. Вы не возражаете? Новые знакомства и неожиданности я вам обещаю.

– Конечно, Владимир Владимирович. Я могу встретить там кого-нибудь из знакомых?

– Возможно …

Отвозил Свиридова на эту встречу знакомый ему генерал из ФСО, поэтому он получил более или менее достоверную информацию.

– Знаете, Анатолий Иванович, эта идея многим не понравилась, но … Собрали самых разных по значимости и заслугам ветеранов разведок, некоторые просто недавно были вытащены из своих постелей из-за предательства … сами знаете, кого. Некоторые даже толком языка-то не знают! И вот собрали их – в неформальной обстановке, а поскольку все они уже вышли в тираж, то и секретности особой – для них самих – уже нет. Старинная барская усадьба, старинный зал, еще цыган пригласили …

– «Ромен»?

– Нет, нашли каких-то таборных, гастролирующих по ресторанам. Я их не слышал, но группа проверенная, утечки не будет. А какие они артисты – сейчас сами увидите …

– А какую роль вы предназначаете мне?

– Никакой особой роли для вас не предусматривали, но … Вы можете встретить знакомых, но это не главное … Посмотрите кругом …

СКОРАЯ ПОМОЩЬ

Усадьба пряталась в старом лесу – видимо, когда-то это был парк. Но здание хорошо сохранилось, за ним ухаживали. Сохранились – или были отстроены заново? – кое-какие надворные постройки, и было видно, что машин приехало много.

В зале с роскошной люстрой – новодел! – за накрытыми столиками расположились разновозрастные и разномастно одетые люди – чаще всего пары, особенно в возрасте.

Зал был высокий, в его заднем – от света – торце висел занавес над невысокой сценой. На него были направлены софиты, но занавес был еще закрыт.

Свиридов уловил какое-то сильное беспокойство и подключился – кому-то было плохо, и он сразу прошел за сцену. Там, за задником, было какое-то подобие гримерной с зеркалами и лампочками, и на диване лежал и хрипел смуглый мужчина в расстегнутой до пояса рубахе. Около него суетились женщины, одетые со всем богатством цыганского таборного обряда. Уловив говор Свиридов спросил их – на их языке, мысленно успокаивая женщин – что произошло.

– Он захрипел и упал! – почти хором ответили ему.

– Спокойно, женщины!

Это опять было сказано по цыгански с учетом говора окружающих, и Свиридов приложил руки к вискам лежащего.

Дело было плохо – у мужчины развивался обширный инфаркт, и Свиридов насколько мог снял напряжение с сердечной мышцы и успокоил лежащего.

– Степан Сергеевич! – позвал он сопровождающего его генерала. Тот был в штатском, но женщины относились к нему с некоторым подобострастием, странным для цыганок.

– У него инфаркт, необходима срочная госпитализация!

– А они без него не смогут выступать! Он и руководитель, и солист, и старший муж …

Пока лежащего укутывали и уносили Свиридов установил контакт со старшей из цыганок – это была жена руководителя. Он объяснил ей ситуацию.

– Теперь давай мне сценическую одежду Степана и какой-нибудь кучерявый парик! Быстро!

Уверенность и командирский тон Свиридова подействовал на всю группу – это были несколько женщин и двое юношей с гитарами. Все засуетились, а Свиридов взял гитару.

Все смолкли и внимательно смотрели на Свиридова, а потом облегченно вздохнули – Свиридов справился с гитарой цыганского строя, и все поняли, что играть он умеет в совершенстве.

Его одели в шаровары и цветастую красную рубаху, расшитый стеклярусом жилет оказался несколько велик, нашли кудрявый черный парик.

– Слушать меня! Работаем так, как вы работали со Степаном! Понятно?

Свиридову пришлось приложить немалые усилия – во-первых, чтобы его слушались, и во-вторых, снять информацию о программе из сознания Глафиры – жены Степана.

– А петь ты сможешь? – тревожно спросила Глафира, уже подчиняясь воле Свиридова.

– Еще как! По местам!

РАБОТАЕМ

Цыгане выстроились перед задником, заиграли на гитарах, занавес пошел вверх, и Свиридов ударил по струнам …

Он играл так, что все артисты небольшого ансамбля мгновенно успокоились и включились в представление.

После первых слов Свиридова, запевшего на гортанном цыганском языке именно ту песню, с которой должен был начать Степан, члены небольшого ансамбля окончательно успокоились, хотя и не понимали, что происходит …

Но Свиридов быстро перешел на русский.

Всюду деньги, деньги, деньги,

Всюду деньги, господа,

А без денег жизнь плохая,

Не годится никуда.

Ай, не, не, не,

А без денег жизнь плохая -

Не годится никуда.

Двое молодых цыган аккомпанировали Свиридову на гитарах, цыганки пританцовывали, размахивая цветастыми шалями …

Соколовский хор у Яра

Был когда-то знаменит,

Соколовского гитара

До сих пор в ушах звенит.

Цыгане подхватили припев и им даже стали подпевать в зале …

На последнюю пятерку

Найму тройку лошадей,

Дам я кучеру на водку -

Погоняй брат веселей!

Среди цыган выделялась молодая девушка, она солировала в очередь с более старшей Глафирой, но зрители смотрели только на нее. Она была стройна, гибка, музыкальна, двигалась легко и ее тонкие руки, казалось, жили самостоятельной жизнью …

Коль цыгане соберутся -

Снова струны зазвучат,

Громкой песнею зальются,

Снова бубны зазвенят.

У большинства женщин в руках были бубны, создающие звонкий аккомпанемент …

Перехода от одной песни к другой практически не было, менялась только мелодия …

Две гитары зазвенев

Жалобно заныли.

Эх, с детства памятный напев

Друг мой, это ты ли?

Эх, раз, еще раз, еще много-много раз,

Эх, раз, еще раз, еще много-много раз.

К голосу Свиридова присоединялись голоса цыганок …

Поговори-ка ты со мной

Гитара семиструнная,

Душа полна одной тоской

И ночь такая лунная …

Голос Свиридова менялся удивительным образом, но он прилагал немалые усилия и цыгане не слышали разницы между его голосом и голосом их отсутствующего руководителя …

Что-то грустно.

Взять гитару,

Да спеть песню

про любовь.

Иль поехать лучше к Яру,

Разогреть

шампанским

кровь.

Там цыганки молодые

Будут петь, плясать всю ночь.

Раздарю им золотые,

Отгоню тоску я прочь …

Гортанный голос Свиридова полностью отвечал многовековым традициям цыганского пения ..

Эй, ямщик, гони брат к Яру!

Лошадей, брат, не жалей -

Тройку ты запряг, не пару,

Погоняй брат веселей!

Рисунок танцев цыганок менялся от пенсии к пенсе не особенно, но это не меняло общего впечатления …

Темной ночью,

Снежной вьюгой

Все тропинки заметет.

Сяду в сани я