В ее возрасте многие уже становятся бабушками, и Фрэнки, пока Мэгги вынашивала Ники, с удовольствием примерила на себя эту роль. Кто знает, когда она сможет подержать на руках собственного внука?

На седьмой месяц после рождения Ники Фрэнки накупила ему кучу всякой одежки и одеяльца и не прекращает засыпать Мэгги бесконечными полезными советами. Мэгги теперь для нее как дочка. Фрэнки искренне восхищается силой и оптимизмом этой женщины.

Да, она, как и Фрэнки, никогда не сдается.

Когда Фрэнки возвращается с Ники от пруда, Мэгги уже расстелила на траве одеяло и распаковала корзину для пикника. Все просто: сэндвичи с тунцом, картофельные чипсы, фруктовый салат и печенье с шоколадной крошкой. Печенье – это лепта Фрэнки. В последний раз она пекла печенье, когда ее двойняшки были еще маленькими, а ее бедра были на несколько размеров меньше.

Мэгги разложила одеяло всего в нескольких шагах от надгробий. Казалось бы, кладбище не место для пикника, но она говорит, что у Лукасов такая традиция. Каждый июнь ее отец Чарли Лукас привозил ее на могилу покойной матери и они устраивали пикник. Это был такой способ показать, что они не потеряли связь с теми, кто их покинул. И теперь Мэгги поддерживает эту традицию Лукасов.

Она наливает виски «Лагавулин» в маленькую стопку и становится на колени возле надгробья отца.

Чарли смог продержаться и полгода назад в тюремном хосписе, незадолго до смерти, все-таки увидел новорожденного внука.

– Люблю тебя, пап, – говорит Мэгги и выливает виски на землю. – Пей до дна.

Фрэнки слышит звук мотора, оборачивается и видит, как неподалеку от них останавливается синяя «ауди». Из машины медленно выбирается Джек. Несмотря на год физиотерапии, после повреждения позвоночника ноги еще не очень хорошо его слушаются и он ходит с тросточкой.

– Простите за опоздание, – говорит Джек, – вышел из дома вовремя, но забыл, что сегодня выходной, и не заложился на пробки. Как там мой парень?

– Думаю, готов приложиться к бутылочке, если ты не против его покормить.

Мэгги пододвигает к Джеку складной стул, а Фрэнки передает ему сына и бутылочку с детской смесью.

– Ланч, Ники! – (Малыш жадно приникает к соске.) – Ого, кажется, ты за неделю целый фунт набрал!

Пока Джек кормит сына, Фрэнки замечает новые седые пряди у него в волосах и то, что морщины на лице стали заметнее. За последний год он постарел, но в то же время стал спокойнее и, похоже, смирился со своими потерями.

Из Северо-Восточного университета его уволили, и теперь он раз в неделю ведет занятия по литературе в федеральной тюрьме Конкорд. Он наверняка жалеет о навсегда потерянном статусе университетского профессора, да и о профессорской зарплате тоже.

Но только не сейчас. Сейчас он держит на руках сына.

Мэгги подходит и кладет руку на плечо мужа. Они вместе смотрят на Ники и счастливо улыбаются. Пусть они больше не живут вместе, но сын всегда будет тем, кто поддерживает между ними связь. И возможно, когда-нибудь они снова сойдутся. Но сначала надо залечить раны. Похоже, они двигаются в правильном направлении.

Работа Фрэнки связана только с горем, потерями и трагедиями. Никаких счастливых финалов. И до конца жизни Джека будет преследовать эта троица. Он разрушил свою карьеру и свой брак. Шрамы от пули никуда не исчезнут. И что хуже всего, он навсегда останется исполнителем главной роли в трагедии, которая привела к гибели молодой цветущей женщины.

Но в этот момент еще жива надежда на счастливый финал.