Хадамаха завертел головой, поглядывая то на одного, то на другую. Отношения у этих троих позапутаннее, чем даже в модных нынче долгих сказаниях-олонхо, от которых так млела его бабушка! Сказания порой тянулись по нескольку Дней, и бабушка исправно отправлялась за очередной новой песней – в последнее время их стали называть сериями. А учитывая, что на каждой площади тянул свой сказитель, старушки-любительницы только и шмыгали от одного к другому, порой сбиваясь в кучки, чтобы обсудить захватывающий факт, что «она его полюбила, а он оказался ее родным братом!». Стражники шалели – шмыгающие и обсуждающие старушки затрудняли уличное движение, а порой даже напрочь останавливали торговлю. Хадамаха с дядей были исключением – им сериалы нравились. Самое спокойное время в их доме!

– Отойди от меня подальше и даже подходить не смей! – продолжала шипеть Аякчан. – Есть у тебя твоя стойбищная Нямка, вот и проваливай к ней!

– Она не стойбищная! – вдруг заорал Донгар так, что казалось, сломанная игровая площадка затряслась, качаясь на уцелевших опорах, а Аякчан застыла с открытым ртом, глядя на разбушевавшегося Черного. – А если и стойбищная, все равно она лучше, чем такая ведьма-албасы, как ты! Может, она Голубым огнем и не повелевает, зато и не пилит никого, как артель лесорубов! Может, у нее мама не Уот Огненная, а всего-то лесной дух мис-не, зато… зато… – Донгар явно сбился, отыскивая преимущества обычного лесного духа над верхним. Отыскал. – Зато она мне нравится, ясно? – выпалил он. – Нямка, в смысле, а не мама ее! А тебя я что, за косы держу? Бери своего Хакмара и провались с ним хоть в Нижний мир! С папой Эрликом его познакомь! Если Хакмар, конечно, согласится, ты, девочка-пила!

– Нужен он мне, твой Хакмар! – неуверенно возмутилась Аякчан, все еще ошеломленная неожиданным нападением обычно тихого Черного.

– Пускать не будем? – невозмутимо поинтересовался Хадамаха. – Потому как вон он идет.

Толкаясь плечами, Аякчан и Донгар немедленно кинулись к мутному окошку. Направляясь прямо к домику игроков, шагал молодой стражник в новенькой синей храмовой куртке с языками Пламени на спине и груди.

Хадамаха невольно восхитился – умеют эти южане себя держать! В походке стражника была уверенность и спокойная озабоченная деловитость. Он шагал вперед, даже не оглядываясь на следующего за ним крупного мужчину с недовольной физиономией. Мужик ворчал, бурчал, оглядывался, но тащился, как привязанный на невидимой веревочке.

– А ты говорила – Содани не поверит! – с неприкрытым торжеством в голосе пробормотал черный шаман.

Девчонка только фыркнула:

– Прячемся!

Хадамаха двинулся к дверям, собираясь встать у притолоки так, чтобы распахнувшаяся дверь хоть немного прикрыла его… но Аякчан схватила его за руку и просто шагнула вперед – прямо на деревянные шкафчики, в которых раньше игроки хранили одежду.

Голова у Хадамахи закружилась…

Он стоял на том же самом месте – в игровой комнате. По самые уши в шкафчике. Его руки и плечи торчали сквозь деревянные стенки, а ноги наполовину ушли в сырой пол. Под сапогами захлюпало. Прямо сквозь комнату игроков – выныривая из-под закрытой двери и вновь исчезая за противоположной стеной – текла Великая река. Сам домик казался призрачным, нереальным, как слепленным из ошметков клубящейся по берегам Реки серой мглы. Только расставленные шаманом курильницы светились яркими цветными пятнами. Хадамаха готов был поставить собственную шкуру против гнилого клыка – любой, кто войдет, увидит комнату игроков абсолютно пустой! В лучшей засаде ему еще сидеть не доводилось!

Хадамаха принялся стаскивать с себя куртку и сапоги – золотокосая чинила, не годится снова рвать-то! Торчащая из соседнего призрачного шкафчика голова Аякчан повернулась к нему. Подозрительно косясь на черного шамана, девчонка прошептала:

– Хадамаха! Ты ведь нас раньше не знал, значит, можешь честно сказать… – Она замялась и, наконец решившись, выпалила: – Я что, и правда похожа на артель лесорубов?

Нашла о чем думать, когда загонщик вот-вот приведет в их засаду непростую, опасную добычу!

– Нет, – сквозь зубы раздраженно процедил Хадамаха и, увидев, как торжество проступает на лице Аякчан, мстительно добавил: – Фигурой – совершенно не похожа!

– Да я тебя не о том спрашиваю! – разозлилась маленькая жрица.

– Знаю я, о чем ты меня спрашиваешь! – не дослушав, перебил он – все-таки не всегда на пользу, когда тебя считают чурбаном! – Я даже ответил уже – просто тебе мой ответ не нравится!

– Неправильно сейчас болтать-то! – строго одернул их Черный. – Дело надо делать!

Проступающая сквозь непрозрачные черные воды Реки дверь отворилась – и в комнату шагнул переодетый храмовым стражником Хакмар.

– Не понимаю, что за спешка! – Содани встал перед распахнутой дверью, но входить не спешил. – Вытащили меня из храма, не дали собраться…

– Я вас столько дожидался, что за это время можно было и собраться, и отобедать, – властно оборвал его Хакмар. Голос его звучал совсем как у взрослого, да и выглядел мальчишка не на свои тринадцать, а скорей как собственный старший брат.

– И что?! – великий игрок немедленно надулся. – Я вам не стойбищный мужик, которым вы можете командовать как угодно!

Хадамаха увидел, как Донгар раздраженно скривился.

– Я – Содани! Лучший игрок Дня! У меня особый режим!

– Так насчет будущих игр вас сюда и пригласили, господин Содани! – мгновенно меняя тон, будто впечатленный напором Содани, любезно запел Хакмар.

– Зачем сюда? – брюзгливо оттопырил губу Содани. – Наш командный тойон не мог мне все прямо в храме сказать?

– Вроде общее собрание – с командой городской стражи, – нашелся Хакмар. – Да вы проходите, господин, здесь вам все объяснят!

Наблюдающий за ним из тумана Хадамаха поморщился – в голосе Хакмара недвусмысленно промелькнула угроза. Если Содани заподозрит…

– Ну и городских бы в храм пригласили – развели теперь секретность, раньше надо было думать, – проворчал Содани и… шагнул через порог. Оглядел пустую комнату. – Здесь же нет никого! Я что – первый? Мне что теперь – ждать? – возмущенно выпалил он.

– Не волнуйтесь, все сейчас появятся, – процедил Хакмар, захлопывая тяжелую дубовую дверь и прислоняясь к ней спиной. По его позе было ясно, что уйти Содани не удастся.

– Что это значит? – вскричал Содани, разворачиваясь в боевую стойку – поднятые кулаки у лица.

– Перекидывайся, – отрывисто скомандовал Донгар.

Хадамаха окинул взглядом заново перешитые Аякчан штаны – хоть и не хотелось ему, чтоб их кто трогал после золотокосой! – и, удовлетворенно рыкнув, ринулся из туманного междумирья над Великой рекой.