Они взбежали по ступеням в пустой коридор и остановились, оглядываясь. Не было ни оброненной тряпки на полу, ни какого-либо другого намека на то, куда убежала Далила — только двери на террасу с одной стороны и в Большой зал — с другой.

Джеффри повернул в сторону Большого зала.

— Если она в доме, то только здесь. Отсюда правят удельные властители.

Они распахнули двери и, шагнули в…

От стен отделились вооруженные люди. Вошедших окружили стальные дебри.

А в конце зала, на помосте, стояла, подбоченясь и откинув голову, уже одетая Далила и смеялась громко и протяжно.

Корделия потрясение озиралась. Столы и козлы не просто сложили в угол, а и вовсе убрали из зала. Огонь погас, очаг вычищен и выметен. Факелы вынуты из своих гнезд, сняты все украшения. Только голый пол и голые стены, унылые и мрачные в тусклом утреннем свете, сочащемся сквозь высокие окна.

Далила все смеялась и смеялась, наслаждаясь их изумлением.

— Тут нечем швырнуть в меня, ведьма! Как же ты будешь сражаться теперь, когда нет ничего подходящего, чтобы метнуть силой твоей убогой мысли?

В глазах Корделии застыл ужас. Она поняла, что попала в ловушку. Джеффри выругался.

— Клянусь всеми мерзостями от начала времен! Ты умело расставила свою западню, миледи!

— А вы попались в нее! — возликовала Далила.

— Ты давно и тщательно готовила свои сети.

— Да, с тех пор, как узнала, что их величества приказали своему сыну жениться! И вы проглотили крючок и повисли на нем так крепко, что и представить себе не могли! Знай, что сегодня вечером ты умрешь, сэр Джеффри! — Вдруг голос Далилы обманчиво смягчился:

— И все же приговоренный имеет право на последнее желание. — Она подняла руки к шнуровке корсажа. — Иди же и возьми то, чего так усердно добивался!

Хотя бы подохнешь в экстазе.

Корделия смотрела на нее в ужасе, но Джеффри лишь чуть покачал головой. На губах его играла понимающая усмешка.

— О, не надо переживать за свое мужское достоинство! — издевалась Далила. — Я и сама сгораю от вожделения, так что все закончится достаточно скоро. Могу заверить, у тебя будет восхитительная смерть.

— Думаю, мне еще рано думать о смерти, — вкрадчиво молвил Джеффри.

— Вот как? Ведь ты не считаешь, что способен выстоять и победить один против пятидесяти! И покинуть наше общество, просто исчезнув, ты тоже не можешь, ибо твоя сестра этого не умеет, а ты слишком печешься о своей ничтожной чести, чтобы бросить малютку! Здесь нечем швыряться силою мысли, так что у тебя никакого оружия, кроме меча и кинжала. Как же ты будешь сражаться?

— Вместе со мною! — Распахнув потайную дверцу, из-за стенной панели выскочил Ален. Он тут же сделал выпад и ранил ближайшего стражника. Тот завопил, а принц отбил кинжалом удар второго стражника, чтобы тут же завершить дело мечом.

Враг отскочил с воплем и схватился за раненый бок, но Ален уже несся вперед, рубя направо и налево. С десяток головорезов с криками набросились на него.

Джеффри взревел и замахал мечом и кинжалом с нечеловеческой быстротой. Трое головорезов тут же рухнули, истекая кровью; еще дюжина в страхе отскочила от неистового воина. Перед Аленом открылся проход, и принц молниеносно оказался рядом, заняв позицию между Корделией и стражниками, спиной к спине с Джеффри, продолжающим плести свою стальную паутину.

— До последней капли крови, дружище!

— Умрем, но не сдадимся, Джеффри!

— Нет, нет, до их последней капли!

Но пока они крушили врага, Корделия тоже не сидела без дела. Один из стражников, в панике заверещав, взмыл над полом футов на десять. Для паники у него были все основания: глаза Корделии сузились, и мужчина понесся прямо на Далилу. Та с испуганным воплем отскочила, но еще двое ее людей взлетели в воздух и устремились к ней.

— Нечего пошвырять, говоришь? — воскликнула Корделия. — Так получай! — И оба стражника врезались в пол, так что Далила едва успела увернуться.

Пять человек бросились на Корделию, но на этот раз именно она взмыла в воздух верхом на копье, и мечи врагов, лязгнув, встретились. Совершенно потрясенные, стражники заголосили и принялись отбивать удары, усердно молотя друг друга.

Корделия снова прищурилась.

И вдруг по всему залу мечи будто зажили собственной жизнью, полосуя каждого, кто находился рядом. Их владельцы в ужасе завопили — не отставали и объекты атак. Моментально весь зал превратился в поле брани, наполнившись злобными криками и звоном стали.

— Взять их! — заорала Далила.

Этот вопль привел ее людей в чувство; поистине титаническими усилиями они вновь овладели контролем над своим оружием и бросились на Гэллоугласов и принца. Ален и Джеффри дружно отразили натиск, защищая Корделию, и дали ей возможность заняться Далилой. Сердце Корделии возликовало от такой преданности, хотя все свое внимание она сконцентрировала на кончиках пальцев, представляя себе, как сгущается воздух, а молекулы собираются все теснее и движутся все быстрее — так что когда она замахнулась, из руки ее вылетел огненный шар.

Далила с легкостью от него увернулась, только рассмеявшись, а руки ее описали в воздухе круг — и огненное кольцо окружило Корделию. Корделия испуганно вскрикнула, но тут же погасила пламя, подумав о проливном дожде.

Ее короткий возглас совершенно заглушили крики боли, которыми разразились обожженные стражники, слуги и рыцари, наседающие на Алена и Джеффри. Громилы отступили. И молодые люди, ухмыляясь, перевели дыхание.

— Леди Далила отлично сражается… на нашей стороне, — протянул Джеффри.

Видимо, она и сама пришла к подобному выводу. Огненное кольцо пропало так же внезапно, как появилось, но люди Далилы еще некоторое время с опаской жались подальше от двух своих противников. Джеффри хмыкнул и несколько раз со свистом рассек лезвием воздух, будто на тренировке, Ален же просто глядел во все глаза и был начеку.

А Корделия только поджидала момента, когда исчезнет пламя. На Далилу откуда ни возьмись обрушился ливень и промочил ее до нитки. Далила от неожиданности закашлялась, а потом убрала волосы с глаз, как раз вовремя, чтобы заметить опускающуюся на нее веревочную петлю. Она вздрогнула и пронзила веревку взглядом; та, не успев затянуться, вспыхнула и пропала.

Далила отреагировала слишком быстро, и Корделия не успела завершить очередное свое заклинание.

Все это, конечно, были только иллюзии. Фокус заключался в том, чтобы заставить противницу, разумом это понимающую, уверовать в реальность происходящего на подсознательном уровне, так чтобы она и в самом деле ощутила жар пламени и увидела, как кожа вздувается волдырями. Далила, к примеру, промокла по-настоящему: с обвисших локонов стекала вода, одежда прилипла к телу; тому способствовало собственное ее сознание. Но знала она и то, что влага эта безвредна, так что, не обращая на нее внимания, швырнула в Корделию шаровую молнию.