Одинокое утро - это печально. Но есть и радостные новости. Я вчера избежал чудовищной ошибки. Что было бы, если бы я проснулся, а у меня в кровати торчит стриптизерша Кристина? Просто жуть!

И не только потому, что с утра она точно выглядит не как свежая роза. Я был сам себе отвратителен, предав доверие Аленки. Так когда-то поступил ее бывший. И я набил ему морду. Чем я был бы лучше него?

В общем, я молодец. Горжусь собой.

Может, когда-нибудь я и расскажу Аленке об этом последнем искушении, которое я с честью преодолел. Но сейчас об этом лучше промолчать. Так мне кажется. Аленка нервная, мнительная, ее эмоции за пять минут могут пройти весь спектр от нереального счастья до паники и слез.

Помнится, на прошлой неделе она начиталась в интернете каких-то ужасов о патологиях беременных. И, конечно, сразу вообразила, что больна всем, чем только можно. Я битый час ее успокаивал! И строго-настрого запретил ей читать подобные статьи.

Но когда-нибудь все придет в норму. Мы станем ближе. Тогда и похвастаюсь, какой я герой.

Звонок. Аленка!

Я радостно схватил трубку.

- Доброе утро, солнышко! - вырвалось у меня.

Я не мастер говорить нежные слова. Мешает какой-то барьер, сам себе кажусь слюнявым идиотом, если пытаюсь шептать Аленке нежности. По какой-то неизвестной причине, у меня получается только “зайка”.

Но сегодня спектр сам собой расширился.

- Привет, я так соскучилась! - выпалила Аленка. - Без тебя меня мучает бессонница.

- А я думал, ты прекрасно выспалась. Никто не пристает, не лезет под майку, не тычется дровосеком…

- Да…

Аленка грустно вздохнула. Действительно, грустно?  

- Включи видеозвонок, - попросил я.

- Я лохматая и заспанная…

- Это кайф! Я обожаю, когда ты такая. Как дюдюка.

Не знаю, что это. Само вырвалось.

- Подожди, я причешусь…

- Не надо!

Я нажал на значок видеокамеры, с нетерпением ожидая, когда на экране появится заспанное лицо Аленки.

А вот и она. Еще красивее, чем я помню. Сидит среди подушек в ночнушке, сползшей на одно плечо.

- Ты выглядишь… потрясающе. А, если опустишь лямку ночнушки ниже, будет еще лучше.

- Мирон! - зарделась Аленка.

- Покажи мне их.

- Кого?

- Своих офигенных близняшек. Мне кажется, они еще немного подросли, пока меня не было.

- Кажется, нет…

Аленка коснулась своей груди, сжала ее… Боги, как это заводит!

- Давай, - вырвалось у меня хриплым шепотом.

Вся кровь отхлынула к дровосеку, который встал по стойке “смирно” и тянулся вверх, пытаясь запрыгнуть в экран телефона.

Аленка смущенно улыбнулась, слегка приспустила лямку ночнушки, посмотрела на меня, отвела взгляд… Я с ума схожу от этой ее скромности и неловкости! От того, как она смущенно и чертовски сексуально закусывает губу, как медленно стягивает лямку ночнушки.

А уж открывающиеся виды вообще сносят башню начисто! Перед тем, как спустить ночнушку с соска Аленка помедлила, и мы с дровосеком ужасно испугались, что она передумала. Замерли, стараясь не дышать, чтобы не спугнуть ее решимость.  

Та-дам! Вот они, самые потрясающие сиськи на свете! Торчат сосками вверх, упругие, напряженные, манящие. Дровосек мысленно оказался между ними, воткнулся головой в ложбинку, потерся обоими боками, все больше разбухая от счастья.  

Аленка облизнула палец и коснулась им соска. Это она повторяет за мной! Я люблю так делать, когда не могу дотянуться губами. Например, когда Аленка на четвереньках, я сзади, а дровосек входит в нее яростным поршнем. Или когда я разложил Аленку на столе в своем кабинете, забросил ее ноги себе на плечи и в адском темпе веду нас обоих к фейерверкам. Или когда Аленка сверху, и я вижу ее прыгающих близняшек в самом потрясающем ракурсе…  

Стыдно сказать, но дровосек выстрелил в потолок, едва я сжал его ладонью и пару раз дернул. Я никогда не был скорострелом, но сегодня это простительно. Ведь я все равно не могу дотянуться дровосеком до Аленки через тысячу километров!

*** 

Алена

У нас с Мироном сегодня был первый виртуальный секс. Причем совершенно для меня неожиданно. Когда я поняла, что он не просто смотрит на мою грудь, а планирует заняться этим - я немного смутилось.

Но, когда в кадр влез дровосек собственной персоной, смущение прошло. Это было восхитительно! На экране он еще красивее, чем в жизни. Высокий, статный, мускулистый. Раздувшийся от нетерпения. Мой.

Я сама не заметила, как мои пальцы скользнули в трусики, и попытались делать то же самое, что обычно делает Мирон - языком, пальцами, головкой напряженного члена. У меня перед глазами проносились наши сумасшедшие моменты, когда он доводил меня до исступления, дразня, лаская, пронзая насквозь.  

- Продолжай, - хрипло шептал Мирон, и от его страстного шепота я заводилась все сильнее.  

Я почти чувствовала его внутри себя, воспоминания смешались с происходящим сейчас, звуковые эффекты в виде прерывистого дыхания Мирона дополняли виртуальную реальность.

О-о-о! Его удовлетворенный стон, фонтан в потолок и брызги на экране. Мои конвульсии и телефон, упавший на пол.

- Алена, - раздавался где-то в районе прикроватного коврика голос Мирона. - Ты как там? Все хорошо?

Все просто офигенно!

Я откинулась на подушки, прерывисто дыша. И рассмеялась.

***

Алена

Мы с Мироном весь день переписывались, и наши сообщения были необычными. Почему-то мы начали говорить о том, о чем не решались сказать друг другу в глаза!

Мирон скуп на комплименты, но и я такая же! Тоже стесняюсь говорить, как он мне нравится. А сегодня мы как будто сорвались с цепи.

Он писал: “Таких глаз, как у тебя, больше нет. Они глубокие, как самые чистые озера”. Я готов утонуть и раствориться в них!”  

“Мне нравится твоя улыбка, - не отставала я. - Она появляется нечасто, но каждый раз такое чувство, как будто солнце выглянуло из-за туч”.

“Ты самая секскуальная штучка во всей вселенной, - повышал градус Мирон. - Когда ты вертишь попкой, в космосе зажигаются новые звезды!"

“Передай железному дровосеку, что я его обожаю, - отвечала я. - Он - самая яркая и горячая комета в нашей галактике”.

“Только в нашей?!” - возмущенно вопил Мирон капслоком.

“Во всей бесконечной вселенной”, - успокаивала я его.

Потом пошли откровенности другого рода.

“Иногда на меня накатывает страх, - признавался Мирон. - А вдруг не справлюсь? Вдруг буду плохим отцом? Я тот еще раздолбай…”