– Алло?

Я была уверена в том, что он поймет, что ответила не она. У нас очень похожие голоса, и папа постоянно путал нас, когда звонил на домашний с работы, чтобы поговорить с мамой. Но, если Марк по-настоящему знал Табби, то он бы сразу понял, что говорит не с моей сестрой.

Но он этого не понял.

– Табс, я знаю, что накосячил, но разве мы не можем это исправить? Ты же знаешь, ты единственная девушка, которая что-то для меня значит.

– Я тебе не верю, – холодным тоном ответила я. – Ты только и делаешь, что обижаешь меня.

– Да ладно тебе. Мы через многое вместе прошли, не нужно перечеркивать все из-за одной ночи.

Мне хотелось кричать. Мне хотелось спросить. Какой ночи? Что ты сделал? Но я не могла, потому что если бы с ним говорила Табби, она бы уже обо всем знала.

– Если ты меня так сильно любишь, то докажи это, – сказала я. – Докажи это или отпусти меня.

– Я докажу, – сказал он. Его голос звучал так жалко, что в тот момент я почти ему сочувствовала. Если бы я не знала об их отношениях, если бы я не видела сестру в слезах, то, возможно, мне было бы жаль Марка. Но вместо этого я почувствовала отвращение. Марк был мне противен, потому что превратил мою сестру в девчонку, которой мог вертеть, как хотел. Мне была противна Табби, которая позволяла ему это делать. Мне было противно от самой себя за то, что я опустилась так низко и влезла в личную жизнь своей сестры.

Я кладу трубку, не прощаясь. Затем, когда Марк прислал текстовое сообщение, я его удалила, а еще я удалила его звонок из истории вызовов, надеясь, что он никогда не заговорит об этом.

Я не знаю, сыграли ли мои действия роль в том, что произошло в лесу. Может, Табби обо всем догадалась. Может, Марк все понял с самого начала. Но все было бы по-другому, если бы Табби прочитала то сообщение и если бы я не ответила на звонок. Наверное, никто из нас никогда не узнает наверняка. И похоже, что Киган хорошо справляется со своей ролью, но часть меня гадает, задержала ли полиция того, кого нужно.

ХОЧЕШЬ УЗНАТЬ МОЮ ВЕРСИЮ ИСТОРИИ? Что ж, я еду в суд, чтобы ее рассказать, но по фиг. Я поделюсь с тобой тизером. Я клянусь, все это время я говорил тебе правду. Я никого не убивал. И если бы Марку не нужно было в буквальном смысле получать все, чего он хочет, то он тоже был бы жив.

– Она секси, – сказал я ему. Она была одета вовсе не для игры в мини-гольф. Она вообще едва была одета. На ней была лишь коротенькая юбочка и топик с глубоким вырезом. И она все время поглядывала на нас не то что с улыбкой, а скорее с усмешкой.

– Она слишком юная, – сказал Марк.

Мы отставали от них на одну лунку. Мне хотелось их догнать, но Марк, естественно, хотел делать все по правилам. Каждый взмах клюшкой должен был быть записан, несмотря на то, что в нашей группе были лишь я, Марк и пара наших бывших одноклассников, с которыми мы более-менее поддерживали общение. Мы должны были веселиться, но Марк был скорее похож на отца, и маленький бесячий карандаш, который он засунул за ухо, еще больше добавлял ему сходства со строгим родителем.

– Как скажешь, – сказал я.

Но она начала пинать мячик ногой, и когда я отошел отлить, Марк решил взять на себя ответственность и отпустить комментарий по поводу ее игры. К тому времени, как я вернулся, они флиртовали. Два часа спустя они целовались. Марк как будто знал, что я собирался к ней подкатить, если бы он не подкатил к ней первым. Марк хотел не только того, что хотел, он хотел того, что хотели другие.

Ты знаешь, что он стал ходить на плавание из-за меня? Потому что моя мама донимала меня тем, чтобы я занялся спортом, но у меня плохо получалось играть в командные игры, поэтому я вступил в команду по плаванию. И Марк вступил вместе со мной. Он сказал, что его всегда интересовало плавание, но, мне кажется, он не хотел, чтобы я занимался чем-то, что не имело к нему вообще никакого отношения.

Ты знаешь, как все закончилось. Он в итоге стал лучшим. Ему досталась вся слава, все медали, рекорды и стипендия. И все девушки тоже были его, и он всегда выбирал тех, которые, как он знал, нравились мне.

Я спросил его про Табби в день их знакомства. Она уже неустанно написывала ему сообщения, и я знал, когда он отвечал ей, потому что на его лице появлялась глупая улыбка. Они были уже почти на стадии конфетно-букетного периода.

– Я сказал, что она секси, – начал я после нескольких бутылок пива, выпитых на балконе в моей маленькой квартире. – И после этого ты подкатил к ней.

У Марка хватило наглости изобразить крайнюю степень удивления.

– Чувак, я думал, ты говорил про ее подругу. Кстати говоря, вы с Элли могли бы стать неплохой парочкой. Я могу сделать так, чтобы она была с нами, когда мы все вместе соберемся в следующий раз.

Лишь когда он ушел, я сказал закрытой двери:

– Я не имел в виду ее подругу, и ты, черт возьми, это знал.

Возможно, во всем, что произошло дальше, я был виноват настолько же, насколько виноват он. Я никогда не мог перечить Марку. Я думаю, потому что я знал, что он всегда сможет вывернуться. Он всегда сможет сделать так, что я начну верить, что все выдумал. Я слышал, как он проделывал то же самое с Табби, когда они ссорились. Он делал так, что она казалась сумасшедшей. Из него получился бы великолепный юрист.

Я тоже не без греха. Я делал не очень хорошие вещи. Я делал так, чтобы Табби думала, что в Принстоне у Марка есть другие девушки. Когда она видела новую фотографию у него в «Инстаграме», она показывала мне ее в магазине, требуя сказать, кто на ней, а я придумывал какую-нибудь историю просто потому, что знал, что Табби уже мучила ревность. В ее костер было легко подливать масло.

В общем, просто запомни. Я увидел ее первой, и ему было плевать. И я думаю, что именно в тот момент он перестал быть моим другом. Многие люди видят лишь то, что лежит на поверхности. Но у Марка была и другая сторона. Он был чудовищем, чей голод невозможно было утолить, и неважно, как много пищи ты ему давал. Точно так же его рацион пловца требовал, чтобы Марк потреблял тонны калорий каждый день. У Марка был отменный аппетит во всем, не только в еде.

ТЕПЕРЬ ВСЕ СТАНОВИТСЯ ПОНЯТНО. Как же я жалею о том, что взяла у папы тот купон на игру в мини-гольф. Как жаль, что мы с Табби не пошли в кино, как я хотела.

Я и Киган сидели на передних сиденьях в машине Марка в тот вечер. Теперь все понятно, потому что (я об этом никогда никому не рассказывала) я пыталась его поцеловать. Я была немного пьяна из-за малиновой водки, которую Табби спрятала у себя в сумочке, а Киган показался мне симпатичным, и он был рядом. Я подумала, что он ответит на поцелуй по тем же причинам, но он уперся взглядом в лобовое стекло, как будто бы пытался его продырявить.

– Нет, – процедил он. – Не ты.

Не я, потому что он хотел ее. Я до сих пор помню, как сильно сжались его челюсти. Напряжение в его скулах было настолько сильным, что он был больше похож на робота, чем на человека. Вот что бывает, когда человек не получает того, что хочет. Я точно так же чувствовала себя рядом с Бэком, когда мы виделись в школе, и мои плечи тут же невольно поднимались к ушам.