тропинку передо мной. Она была примерно с ворону, но более изящная, с перьями цвета крови. Птица щёлкнула длинным блестящим клювом и уставилась на меня совершенно белыми глазами.

– Так это ты всё время зовёшь меня по имени? – голос испуганно дрогнул, хотя передо мной была всего-навсего птица.

Странная тварь склонила набок голову и встопорщила перья.

«Беги!» – каркнула она.

Горячий ветер дохнул мне в спину с такой силой, что я едва не упала на колени. Лес наполнился движением, древесные стволы гнулись и скрипели, растения поднимались и качались. Птица взлетела, а я побежала что было сил. Снова ударил ветер, и я споткнулась, но удержалась на ногах. В лёгких нарастала жгучая боль, но если я доберусь до сенота, она утихнет. Мне бы только попасть в воду.

«Беги!» – кричала птица над головой.

«Беги, беги, беги!» – вторили её товарки.

Ноги топали по земле, а в глазах вскипали слёзы. Что-то поймало меня за ногу, и я полетела наземь, шипя от боли в ободранных коленках и ладонях. Липкая лиана немедленно завладела моей ногой, и я откатилась в сторону, чтобы достать из кармана нож Леоноры. Лезвие хищно впилось в извивающиеся побеги, кровавый сок забрызгал всё вокруг, и вот я уже снова на ногах, задыхаюсь, но бегу.

– Адди! – откуда-то из чащи раздался голос Ионы, раскатисто повторяющий моё имя. У меня всё сжалось от страха, но я продемонстрировала лесу средний палец, и от его хохота словно волны заходили по вершинам деревьев.

Я почти добежала, когда левая нога провалилась по щиколотку. Потеряв равновесие, я подалась вперёд, и тут увязла и правая нога. Тропинку покрывал толстый слой липкой жидкой грязи, и я погружалась всё глубже. С яростным воплем я попыталась выдернуть ногу, но в итоге погрузилась ещё больше. Смутно пришло воспоминание о том, что в зыбучих песках нельзя дёргаться – если это действительно зыбучие пески, – и я перестала двигать ногами, однако всё равно погружалась.

Задыхаясь, я оглянулась через плечо. Иона шёл следом за мной, широко раскинув руки, и там, где он касался растений, растекалась тьма. Он воздел руки, и земля содрогнулась. Над кустами взвилось чёрное жужжащее облако. Я завизжала и прикрыла голову, когда на меня налетел рой насекомых: мухи, жуки, стрекозы, осы. Жёсткие крылья царапали кожу, лапки путались в волосах, а от гулкого жужжания раскалывалась голова.

Наверное, так и должно быть в аду – если он существует. Я не могла двинуться с места в этой живой туче, я не могла даже думать из-за того, что все чувства оказались перегружены. Это была как физическая, так и ментальная атака.

Однако насекомых смёл с тропинки новый порыв горячего ветра, и я застыла на месте, медленно приходя в себя. Открыв глаза, я увидела, что погрузилась до колен.

– Сдавайся – и я тебя вытащу, – предложил Иона.

– Пошёл ты! – Я выплюнула муху и потёрла горевшие глаза. Не дам ему увидеть свои слёзы. Стараясь не тревожить жадную грязь, я сняла с пояса рацию и легла на спину. У меня намокли волосы и рубашка, но я больше не погружалась.

– Билли, держись. Я иду за тобой, – произнесла я, не надеясь услышать ответ. Я изогнулась, чтобы посмотреть назад, но тропинка опустела. Почему-то это показалось мне ещё более жутким, чем нападение Ионы с роем мерзких насекомых.

На часах светилось 21:11.

– Отпусти меня, – обратилась я к грязи, но эта штука, конечно, слушалась не меня, а Иону. От нараставшего давления у меня уже кололо в ступнях, а я не смела даже пошевелить пальцами. Я заставила себя оставаться неподвижной, следя за каждым мускулом в теле.

«Дыши, Адди, дыши. Сосредоточься на чём-то кроме своего тела».

18:51

17:24

16:36

15:43

Следить за сменой цифр на экране было не менее страшно, чем за оттоком крови из конечностей. Хоть бы Билли был цел. Хоть бы он не забыл свой ингалятор. Я не вынесу, если он заболеет – или того хуже – из-за меня.

Давление вроде бы стало слабеть, но стоило дёрнуться, и грязь отнимала у меня ещё один дюйм тела. Мне требовалось проявить терпение, вот только времени на это не было. Наверное, по скалам я могла бы быстро спуститься к сеноту, но для этого нужна была верёвка и уверенность в том, что на пути не обнаружится очередной коварный провал. Если я окажусь в ловушке, никогда не добегу вовремя – если вообще выберусь на свободу.

13:56

Наконец грязь слева стала достаточно жидкой, и я смогла вытащить одну ногу. На вторую пришлось потратить ещё две драгоценных минуты и пятнадцать секунд. Сандалии остались в грязи. Медленно, как слизняк, я поползла в сторону, пока не оказалась на твёрдой земле. Там я стала трясти ногами и растирать онемевшие мышцы, пока с волной боли в них не вернулась кровь. Кашляя и еле двигаясь, я кое-как выпрямилась и попыталась стереть с лица глину.

9:22

Колени подгибались, в лёгких бушевал пожар, а онемевшие ступни вообще отказывались слушаться, когда я возобновила свой путь через колючие цепкие кусты. Я думала, что в это время уже сто раз добегу до сенота. Я думала, что успею вовремя пробраться через все пещеры. И почему я вообразила, что Иона позволит мне сделать это так просто?

8:06

Я добралась до знакомой скалы, но не увидела развилку у её подножия. Ладно, неважно, я знаю направление, а сенот достаточно близко и достаточно велик, чтобы я не промахнулась. На погружение нужно меньше двух минут, и к тому же лёгкие перестанут болеть в воде. В теории я могла бы спринтом проплыть сразу все пещеры, как только попаду туда. Хотя, конечно, придётся постараться.

«Ааа-ди-ди-ди!» – звали птицы.

Стоило мне оказаться на тропинке, и растения накинулись на меня, оплетая ноги, хватая за пояс. Во рту стоял цветочный медный привкус лиан, приникших к лицу и шее, и я кашляла и отплёвывалась без конца, делая только хуже. Бутоны лопались каждую секунду, лепестки облепили щёки. Корни норовили проникнуть под кожу. Я выхватила нож Леоноры, просунула лезвие между лианой и своей шеей, нажала, и плеть, извиваясь, упала на землю.

Внезапно земля подо мной содрогнулась, и вниз полетел край обрыва. Я отшатнулась и позволила лианам схватить меня за руки. Я снова закашлялась, и они потянулись к лицу, упиваясь моей кровью. Мне было тошно от назойливости этой извивающейся массы, но, по крайней мере, они держали меня достаточно крепко, не давая рухнуть в коварный провал. В пропасти