Появились Рыцари Чести, оберегающие границы от нападения моих слуг… За этот год многое изменилось, но обо всём так сразу не рассказать. И ещё, весь год Кацуми дежурит возле твоей кровати. Сегодня впервые, когда я смогла застать тебя в одиночестве.

— Целый год? Кацуми…

— Обычный человеческий год. Для меня всего лишь моргание глаза, а вот для человечества очередная веха в строении мира. Моего мира…

— Твоего? — хмыкнул я. — Вроде бы я нарушил твои планы?

— Это временно, — мягко улыбнулась Оива. — Мой брат Эмма и такого не добивался, а сейчас… Сейчас большая часть суши под моим руководством, а та, что осталось… Со временем я и её возьму под свой контроль.

— Ну да, ну да, многие так говорили, — хмыкнул я в ответ, вспомнив Гитлера, Наполеона, Карла Двенадцатого, короля Фридриха…

— Что? О чем ты? — склонила голову на плечо Оива.

— Много бывало врагов. Но всех одолела Россия. Грустно врагам, — улыбнулся я сквозь силу.

— Ах, ты ещё и хокку сложил, Изаму? Или как тебя лучше назвать? Игорь Смельцов? — хмыкнула Оива. — Знала бы, что так произойдет, ни за что бы тебя не призвала.

— Знала бы ты, что так произойдет, ни за что бы не напала на Россию. Монголия что? Она всего лишь разменная монета. Не станет её и через полвека никто не вспомнит о такой стране, а вот если не станет России…

— Ты закончишь мысль или мне предстоит это додумать? — спросила Оива после полуминутной паузы.

— Вряд ли ты сможешь додумать ту роль, которую играла и играет моя Родина в мире. Как бы всё просто не казалось, но сейчас… да и всегда она была пристанищем для непокорных, для тех, кто не хотел наступления правления зла. Раньше этому противилась Япония, во времена нашествия Эммы, но ты смогла и эту страну прогнуть под себя.

— А это проще простого. Достаточно у гордого народа вырвать стержень и заменить его на поклонение властям. Если что не так, то голову с плеч. Не просто же так появились самураи, не на пустом месте. Всё постепенно и всё понемногу. Рабство место в головах находи не сразу. Только когда ты не отвечаешь на несправедливость, когда не обращаешь внимания на творимую мерзость, когда начинаешь бояться за свою шкуру, хотя и знаешь, что всё равно сдохнешь, когда принимаешь то дерьмо, что тебе всаживают в уши, тогда ты становишься рабом. Ты принимаешь всё как есть и забываешь то время, когда мог дышать свободным воздухом. Так было издавна и так происходит сейчас.

— И ты упрекаешь меня в пафосности? — усмехнулся я. — Скажи лучше, что произошло за этот год? Почему меня до сих пор не поставили на ноги? Ведь у сэнсэя лучшее «Дыхание Жизни», способное поднять полумертвого на ноги.

— А нет больше оммёдо, — развела руками Оива. — Во всём мире не осталось оммёдо, волшебства, магии, ведунства, колдунства. Ты всё извёл в глупой попытке спасти страну от истребления…

Всё извёл? Всю магию и всё волшебство? Теперь этот мир стал похож на мой, прошлый?

— Подожди, но как же так?

— А вот так… В тебя вливались потоки боевых сил. Ты поддерживался с разных сторон и… слегка перестарался. Ты уничтожил всю магию этого мира. Остался только технический прогресс. Впрочем, мне это нисколько не мешает. Чуть напрягает, но не мешает.

Вот как… Значит то, о чем пророчествовала Сузу, малолетняя оракулша, всё-таки свершилось. И я изменил этот мир. И я…

Почти уничтожил его!

Но с другой стороны, если бы не я, то это сделал бы кто-нибудь другой. И неизвестно — осталась бы на планете хотя бы пара людей…

Но почему тогда здесь Оива? Ведь я спутал ей все карты. Зачем она здесь? Чтобы добить меня или…

— Не напрягает тебя ничего? — хмыкнул я. — А зачем тогда приперлась? Разве непонятно, что я буду до конца стоять за Россию? Стоять за своих?

— Да это всё понятно, но… Сейчас я хочу спросить тебя — что ты сделаешь со своими детьми? Убьешь и дашь миру ещё один шанс или оставишь при себе, а я начну атаку на оставшийся непокоренный мир?

С этими словами Оива вытащила из-за подножия кровати две объединенные люльки, в которых мирно посапывали два малыша. На голове одного чернели волосики, черные, как сама ночь, а вот второй мог похвастаться волосками белее снега.

— Что? Это мои дети? С какого это хрена? — вырвалось у меня.

— А ты не помнишь о нашей связи? Как мне было хорошо и как ты задыхался в приступе оргазма?

— Но ведь ты… Ты мертва!

— И что? Когда Кацуми уколола палец о мою статуэтку, это дало мне женскую кровь. Дало возможность почувствовать себя живой и вот, результат, — улыбнулась Оива, показывая на люльки. — Эти два создания спрашивают тебя — убьёшь ты их и отсрочишь гибель остального мира, или же оставишь при себе, но мои слуги начнут атаку?

— Что за хрень ты спрашиваешь? Как я могу убить детей? — буркнул я в ответ.

— А вот так и спрашиваю. Это же союз твоих кровей и кровей Утида. Вот он, результат… Так сделай же свой выбор и пусть он будет правильным.

Не в моих правилах бить женщин, но в этот раз я не удержался. Я попытался дернуть рукой, чтобы залепить Оиве по губам за одно такое предложение, но моя рука только слабо дернулась.

— Я не могу… — констатировал я, когда рука обессиленно упала на кровать.

— Не можешь их убить? А что так? Они же беззащитные! Вот беленький, вот черненький… Убей их и отложи наш приход ещё на несколько лет. Этих лет тебе хватит, чтобы пожить в своё удовольствие и даже оставить новое наследие… Новых детей! Продолжателей аристократии с веточкой сакуры на щеке… Знаешь, черненький так напоминает моего брата Эмму в младенчестве, что я бы даже даровала ему тот самый меч Сусаноо, который вы нашли. Тот самый огненный меч, который сечет камень подобно тростнику…

— Ты хочешь, чтобы я убил детей?

— Да, я именно этого и хочу. Разрушь окончательно наш союз и тогда я пойму, что человечество обрело ещё один шанс. Но если ты этого не сделаешь, то мои генералы погонят мои войска на