— Спасибо. Но я должна ехать.

— Да, письмо от отца. Энтони сказал мне.

— А как с остальными? — спросила Флора у Энтони.

— Я сказал им, что ты уезжаешь, но не сказал, что ты не Роза. Думаю, с этим можно подождать. Кстати, миссис Уотти собирает тебе продукты в дорогу. Она не доверяет вагонам-ресторанам.

— Я готова.

— Пойду скажу им. Они захотят попрощаться.

Флора повернулась к Изабель.

— Ты ведь приедешь к нам еще? — спросила Изабель.

— Таппи пригласила меня.

— Жаль, что ты не выходишь замуж за Энтони.

— Мне тоже жаль, но я ничего не могу с этим поделать.

Изабель вздохнула.

— Да, в жизни не все складывается так, как хочется. Бывает, строишь прекрасные планы, а они разваливаются, как карточный домик.

Как мои букеты, подумала Флора. Из коридора, ведущего в кухню, послышались голоса.

— До свидания, Изабель.

Они поцеловались.

— Ты приедешь снова?

— Конечно.

Все понуро стояли в холле и высказывали сожаление по поводу ее отъезда и надежду на скорое возвращение. Никто не заметил, что у нее на руке больше нет обручального кольца с сапфиром и бриллиантами. Флора неожиданно для себя расцеловалась с сестрой Маклеод и с миссис Уотти, которая сунула в карман плаща Флоры пакет со сливовым пирогом и несколько яблок. Последним был Джейсон. Флора присела на корточки и обняла мальчика. Он так крепко обхватил ее руками за шею, что она с трудом высвободилась.

— Я хочу поехать с тобой на вокзал.

— Нет, — сказал Энтони.

— Но я хочу…

— Не надо, Джейсон, прошу тебя, — быстро сказала Флора. — Ненавижу прощаться на вокзалах. Я начинаю плакать, а это ужасно. И спасибо тебе за то, что научил меня танцевать «обдери иву». Это был лучший танец за весь вечер.

— Ты не забудешь, как его танцуют?

— Я буду помнить это всю оставшуюся жизнь.

Энтони открыл входную дверь, и в дом ледяным потоком ворвался ветер. Флора махнула рукой и побежала следом за Энтони, который нес ее чемодан.

Несмотря на непогоду, все высыпали на крыльцо. Впереди маленькой группы уселся Пламмер. Флора подумала, что они выглядят так, словно собрались фотографироваться. Ветер срывал передник с сестры Маклеод и трепал волосы Изабель, но они все стояли и махали руками. Обернувшись назад, Флора махала им в ответ через заднее стекло, пока машина не выехала на шоссе и дом с его обитателями не скрылся из вида.

Все закончилось. Флора уселась поудобней и сунула руки в карманы плаща. Пальцы нащупали сверток с пирогом и округлость яблок. Она вздохнула и уставилась вперед.

Но ничего не было видно. Начался дождь, отрезав их от внешнего мира. Энтони включил габаритные огни. Время от времени из сумрака выныривала мокрая овца или выплывали огни встречной машины.

— Ужасная погода, — сказал Энтони.

Флора вспомнила о том дне, когда они поднимались на гору, о сказочных островах, словно плывущих по летнему морю, о хрустальном воздухе и заснеженных вершинах гор.

— Уж лучше пусть будет такая, — сказала Флора. — Так легче уезжать.

Словно наперекор ее словам дождь начал стихать. Они спустились с холма в Тарбол и увидели, что гавань полна задержанных штормом судов.

— Который час, Энтони?

— Четверть первого. Мы слишком рано. Зато успеем выпить кофе у Сэнди, как в то утро, когда приехали из Эдинбурга.

— Кажется, что это было так давно. Энтони, ты позаботишься о Таппи?

— Я буду беречь ее ради тебя, — пообещал он. — Она не может простить мне, бедняжка, что я не женюсь на тебе.

— Она знает, что этого не будет.

— Да. — Он вздохнул. — Знает.

Они ехали по городу, вдоль гавани. Волны перехлестывали через низкую дамбу, и дорога была мокрой от соленой воды. Вот перекресток и банк, у которого Флора парковала машину. А вот и вокзал из почерневшего от сажи камня. Энтони выключил мотор. Они вышли из машины и направились к билетной кассе. Энтони нес чемодан Флоры. Несмотря на ее протесты, он купил ей билет до Корнуолла.

— Это очень дорого, и я могу заплатить сама.

— Перестань нести чушь, — грубовато оборвал он ее.

Пока оформляли билет, они стояли и ждали. В станционном зале горел небольшой камин, но все равно пахло сыростью. Обтрепанные плакаты зазывали в Шотландию, на экскурсию в Клайд и в Ротсей. Флора и Энтони молчали. Все уже было сказано.

Наконец билет был готов. Энтони взял его и отдал Флоре.

— Наверное, следовало купить тебе и обратный билет, — сказал он. — Тогда мы были бы уверены, что ты вернешься.

— Я и так вернусь. — Она убрала билет в сумочку. — Энтони, я не хочу, чтобы ты дожидался отхода поезда.

— Но я должен посадить тебя.

— Я не хочу, чтобы ты ждал. Я ненавижу прощания и ненавижу вокзалы. Я уже говорила это Джейсону. Я всегда чувствую себя глупо и начинаю плакать.

— Но до отправления еще сорок минут.

— Все будет в порядке. Пожалуйста, уезжай.

— Хорошо, — с сомнением сказал он. — Если ты этого хочешь.

Оставив чемодан у билетной кассы, они вышли на улицу.

— Ты напишешь?

— Разумеется.

Они поцеловались.

— Ты, конечно же, знаешь…

Флора улыбнулась.

— Да, знаю. Я — супер.

Он сел в машину и уехал, очень быстро, почти мгновенно скрывшись за углом у банка. Флора осталась одна. Редкий дождь продолжал моросить. Колпаки дымовых труб и телевизионные антенны гремели на ветру.

Флора колебалась.

Если два гордых человека не понимают друг друга, это может плохо кончиться.

Она зашагала вперед.

Черная от дождя дорожка казалась крутой, как скат крыши. По водосточным канавам текли водопады. Чем выше в гору поднималась Флора, тем сильнее становился ветер, не давая дышать и почти сбивая с ног. Воздух был полон мелкими солеными брызгами, губы противно пощипывало. Дойдя до дома на вершине холма, Флора остановилась и перевела дыхание. Посмотрев назад, она увидела серое бушующее море без единого суденышка и высокий столб брызг, взметающийся вверх у дальнего конца дамбы.

Она открыла калитку, закрыла ее за собой и пошла по дорожке. Позвонила в дверь. Навес над крыльцом защищал от дождя, но туфли уже промокли насквозь, а с плаща капала вода. Она позвонила снова.

— Иду, иду… — послышался чей-то голос.

В следующее мгновение дверь распахнулась, и Флора оказалась лицом к лицу с женщиной неопределенного возраста, в очках, цветастом фартуке и домашних тапочках, похожих на дохлых кроликов. Флора сразу же поняла, что это и есть Джесси Маккензи.