где и сколько мне придется его держать в таком положении? И опять же это след, по которому на меня можно будет выйти, а я хочу сработать чисто, чтобы ко мне потом ничего не привело. В общем, не стану с этим связываться.

Уже совсем стемнело, а я все сидел в штабелях поддонов. Мне нужно было посмотреть, как несет службу охранник. Когда только начало смеркаться, он прошелся по территории и включил прожектора, которые осветили охраняемое здание. А сам пошел себе в будку. В маленькое окошко с моего места было видно, что он смотрит там телевизор. Псина некоторое время свободно бродила по территории, а потом это ей надоело, и она тоже забралась в свою будку.

Время тянулось медленно как тугая резина, на основной базе давно все угомонились. Местные сторожа вообще службу несли халатно. Обязательных обходов территории я не увидел ни одного за все время сидения в схроне. Решив провести маленький эксперимент, я аккуратно вылез из своего убежища и пошел по направлению к цеху. Метров за двадцать до забора пес что-то услышал и выбравшись из будки стал бегать вдоль забора и грозно лаять, смотря в мою сторону. Он вставал на задние лапы и, опираясь на передние, сотрясал забор всей своей мощной тушей. Я тут же спрятался за большую пустую катушку от кабеля и замер. На лай собаки выглянул охранник и, покрутив головой, в попытке увидеть причину переполоха, прикрикнул на кавказца.

— Амур, а ну фу. Чего ты разгавкался? Фу, я сказал! Это, наверное, просто кошка мимо пробежала.

Пес не унимался и охранник, махнув рукой, зашел обратно к себе в будку. Я, выглянув из-за катушки, прямо оттуда запустил через забор солидный шмат колбасы и снова спрятался. Кавказец, гавкнув ещё несколько раз, подошёл к упавшей в метре от него колбасе, понюхал, а потом сожрал все и снова начал лаять в мою сторону, наверное, обижался, что мало дал и требовал продолжения банкета. Отлично, Амур потерпи, завтра я тебе принесу ещё вкусняшку. Я, выполнив последнюю миссию, вернулся к своему схрону, чтобы забрать рюкзачок с вещами и потом аккуратно пробрался к забору и перекинул свои вещи наружу. Перебравшись на другую сторону, я подобрал рюкзак и, закинув его на плечи, легко припустил к своей машине, до которой мне было минут десять неспешного бега.

* * *

С утра я приступил к подготовке к проведению диверсии. Первым делом я приготовил несколько бутылок с «коктейлем Молотова». Это самое быстрое и надежное средство для того, чтобы устроить пожар на объекте подобном тому, с которым мне придется работать. Благо ингредиенты для этого у меня были под рукой. Бутылки я сложил в ящик и поставил в багажник, накрыв его тряпкой.

Я подумал об огнестреле и пришел к выводу, что на дело с собой мне лучше будет взять не купленный у Тимура «тт-шник», а трофейный «наган», который достался мне в наследство от недавно усопших подельников Абрамыча. Интересно, как он там, не строит ли мне ещё козни? Мне сейчас явно не до него, надеюсь и ему после нашей последней встречи совсем не до меня. «Наган» мне больше подходит, чтобы оставить после себя меньше следов. Если мне придется все же применить оружие, не хочу потом собирать гильзы, да и времени на это у меня точно не будет. Правда, после трех выпущенных в меня пуль, в барабане «нагана» осталось всего четыре патрона. Надо бы заглянуть сегодня к Тимуру и прикупить ещё десяточек, больше мне вряд ли потребуется, я же, в конце концов, не на войну собираюсь.

Немного поразмыслив, я прихватил с собой в машину ещё и обрез. Двух зарядов крупной картечи с близкого расстояния может хватить, чтобы пустить на мясо даже кабана. Или как метлой вымести салон легковушки. Я проигрываю своим противникам в численности и надо бы компенсировать это в плотности огня.

Под конец я приготовил специальную ленту для остановки машины, вдруг потребуется. Для этого я взял выпрошенный Славкой у отца из гаража плоский и толстый кусок резины длиной около двух метров и шириной сантиметров двадцать и с помощью молотка и пары толстых деревянных брусков утыкал всю поверхность ленты толстыми гвоздями «сотка». Чтобы вытянуть ленту неожиданно перед идущим транспортом, я привязал к ней длинную веревку. Аккуратно свернув получившегося «ежа», я тоже поместил его в багажник. Может и пригодится, мало ли как ситуация повернется.

* * *

Глубоким вечером того же дня я поставил машину в развалинах и оттуда совершил марш-бросок с рюкзаком, наполненным нужными мне для предстоящей диверсии материалами, к уже знакомому месту, где я несколько раз преодолевал бетонный забор складской базы. Предварительно убедившись, что за забором никто меня не ждет, я залез сначала на него сам, а потом на веревке подтянул рюкзак и осторожно опустил его на другую сторону. Затем спрыгнул сам и пару минут сидел, прислушиваясь к звукам и пытаясь определить, нет ли где движущихся объектов. Не обнаружив ничего подозрительного, я медленно двинулся по уже знакомому маршруту к своему схрону в штабелях сломанных поддонов.

Засев в облюбованном местечке, я стал наблюдать за закрытой территорией. Охранник ещё не спал, трансляции телеканалов были уже закончены, но свет в его окошке ещё горел. И чего ему не спится? Я просидел так в штабелях около часа. Свет в окошке охранника погас уже полчаса назад, но я хотел дать ему уснуть покрепче, мне ещё нужно нейтрализовать собаку, которая свободно слоняется по огороженной территории. Наконец, понадеявшись, что охранник уже крепко спит, я очень аккуратно подобрался к уже знакомой катушке из-под кабеля. В руках у меня был солидный кусок колбасы, начиненный таблетками. Не знаю, может я и переборщил, но я затолкал туда двойную дозу, от той, что проверял на дворовой собаке. Так здесь и псина больше, как бы не в три раза. Надеюсь, снотворное на неё подействует. Я вышел из-за катушки и осторожно пошёл к ограде. Кавказец почувствовал меня и начал грозно лаять, яростно бросаясь на забор. Сделав ещё пару шагов, я бросил заряженную колбасу через ограду и рванул обратно к катушке из-под кабеля.

Спрятавшись, я замер, напряженно всматриваясь в темноту, чтобы понять, видел ли кто-нибудь мой маневр. Все было тихо, и никто не бежал ко мне с криками «Держи его!». Окошко в будке охранника оставалось темным, и с той стороны не было никакого движения. Пес уже сожрал принесенное мной угощение и немного успокоился.