Виктор Смирнов ходил возле сгоревшего цеха, развалины которого ещё дымились, и напряженно думал, пытаясь осмыслить произошедшее. Это была катастрофа. Оправиться после такого удара будет очень непросто. Потом ещё будет время хорошенько все осмотреть, чтобы четко понять, как начался этот пожар. Можно будет привлечь спецов пожарников, которые все тут обнюхают и определят причину, но уже сейчас есть четкие звоночки, что он начался не просто так. Пожар — это не случайность, это явно диверсия, причем проведенная очень квалифицированно. Первый признак диверсии — это состояние собаки, она жива, но спит, не реагируя на внешние раздражители, ей явно что-то подмешали в пищу. Потом разбитые стекла окон, невидимых со стороны будки охраны, да и охранник слышал звук бьющихся стекол. Разбить стекло и закинуть внутрь бутылку с зажигательной смесью — дело всего нескольких секунд.

Кто-то усыпил собаку, затем проник на территорию цеха, разбил окна и устроил поджог. Тот, кто это сделал, скорее всего уже скрылся, но возможно, что он ещё находится здесь, наблюдая за делом своих рук. Возможно, что это месть кого-то из недоброжелателей Вахо, которые давно хотят подвинуть его с его места. У Вахтанга давние терки с некоторыми авторитетами по поводу методов работы и использования им прикормленных ментов. Кое-кто считает, что Вахтанг отошел от пути правильного вора и занялся коммерцией. Особенно замшелых ортодоксов возмущало то, что у Вахо были контакты с правоохранительными органами. Истинный законник избегает всяческих контактов с любыми госслужащими, а особенно с ментами. Пока Вахтанг на сходках успешно отбивал такие наскоки. Формально, он не был хозяином подпольных предприятий, для всех он только собирал с них деньги в общак, но реально, Вахтанг был и организатором, и управляющим всем крупным подпольным бизнесом города.

У Вахтанга были сторонники, которые как и он считали, что времена изменились и что нужно начинать работать по-новому, а не «тырить мелочь по карманам». А что касается контактов с госорганами, то хорошо, что большинство его обвинителей даже не представляют, насколько Вахо глубоко запустил свои щупальца в этом направлении. В последнее время, помимо московской комиссии, самой большой проблемой Вахтанга, был Баро — лидер цыганской общины, который постоянно оспаривал его авторитет и не желал платить в общак с доходов. Конфронтация никогда не переходила определенных границ. Но с недавних пор, Виктор по указанию Вахо, поприжал некоторых людей Баро, и выгнал их с городского рынка. Баро был очень недоволен и шипел из-за угла. Неужели это пришла ответка от него? Неужели он мог решиться на такой дерзкий выпад?

Сейчас нужно собрать максимально достоверную информацию, а потом думать, что делать дальше и вычислять, кто мог все это устроить, чтобы показательно наказать эту сволочь. Удар, кто бы его не нанес, получился очень сильным. Мало того, что сгорело все оборудование, так ещё и полностью уничтожена крупная партия готовой продукции, лежавшей на цеховом складе, а также не менее крупная партия сырья: ткань, нитки, фурнитура. Все это стоит колоссальных денег, Вахтанг Отаевич будет в ярости. Сейчас нужно ехать к нему, чтобы рассказать о масштабах произошедшего.

Но есть одна мысль, как заноза сидящая в голове. Тот, кто все это устроил, может находиться ещё здесь. Но как его найти? Территория базы большая, тем количеством людей, которые сейчас с ним, осмотреть её всю нереально, хотя можно осмотреть только места откуда можно наблюдать сгоревший цех, их не так много, но будет ли от этого толк? Наблюдатель поймет сразу, что его ищут, и улизнет, тем более он может быть из персонала базы и может сейчас спокойно стоять в толпе зевак, которые с некоторого отдаления глазеют на дымящееся сгоревшее здание. Можно попробовать устроить наблюдателю ловушку, если принять предположение, что он здесь есть, и что он захочет удостовериться в том, куда поедет правая рука Вахо.

Виктор подозвал к себе Гочу, который на пару с Азаматом осмотрев всю округу, сейчас крутился неподалеку, внимательно наблюдая за тем, чтобы посторонние не подходили к цеху.

— Гоча, только тихо не суетись. Бери сейчас Азамата, садитесь в машину и езжайте в сторону поселка километра на два-три. Ровно через полчаса, минута в минуту, ты должен быть метрах в пятистах от выезда с базы. Я в это время выеду из ворот. Следуй с выключенными фарами за мной, ближе не подъезжай, смотрите в оба, не пристроится ли мне в хвост какая-то машина. Если да, то как только преследователи войдут в лес, быстро сближайтесь с ними, чтобы не дать им уйти. А я тормозну и сдам назад. Будем их брать и потрошить. Все понял?

— Понял, — коротко ответил Гоча.

— Отлично, а теперь сверим часы, — удовлетворенно сказал Виктор, показав свои наручные часы Гоче, чтобы тот выставил время своих с точностью до минуты как у него. Удостоверившись, что время совпадает, он добавил: — Оружие держите наготове. Тех, кто будут в машине, нужно взять живыми, но ушами не хлопайте, если будут стрелять, стреляйте тоже, но по возможности бейте по ногам. Валить наглушняк только в крайнем случае. Понял?

— Да. — кивнул Гоча.

— Тогда выполнять. — жестко бросил Виктор и развернувшись пошел к цеху, чтобы отдать распоряжение оставшемуся с ним помощнику и совершенно потерянному охраннику, чтобы они никого не подпускали к сгоревшему зданию до приезда подмоги.

Глава 16

Я затаился в тех самых старых развалинах, в которых оставил свою машину перед осуществлением диверсии. Место засады я выбрал так, чтобы просматривать как можно больший кусок дороги, а меня самого не было видно. Моя машина была прогрета и спрятана за полуразрушенным одноэтажным зданием казармы. В случае необходимости я смогу быстро выехать оттуда и сесть на хвост Хорьку. На всякий случай я был готов к самому худшему развитию событий. Под водительским сиденьем «двойки» лежит заряженный патронами с крупной картечью обрез, а «наган» торчит у меня из-под ремня на животе, скрытый курткой спецовки. Мне немного зябко, утренняя прохлада предательски пробирается сквозь тонкую ткань спецовки и футболку. А может, на самом деле это лёгкий мандраж, ведь я сейчас буквально своей задницей чувствую, что впереди у меня будет знатный замес, в стиле давно ушедших в моём мире девяностых. С тех пор я значительно повзрослел и, надеюсь, хоть немного поумнел, чтобы успешно претворить в жизнь свой план мести. Но на душе у меня всё равно неспокойно, что впрочем заставляет меня быть только внимательнее и собраннее.

Начало светать, и я