Пока они шушукались, подошел мушкетер и передал Сестуро записку. Кивнув, гигант приблизился к Дартаньян. Та выслушала и, в свою очередь, о чем-то уведомила королеву. Властительница кивнула, сказала еще несколько слов кардиналу и, снова выпрямившись на троне, вскинула руку.

Прозвучал приказ:

– Леди Дейемс ко мне!

На королевскую аудиенцию Лилиат прибыла одетая скромно и сдержанно. Вызов оказался предсказуем, поэтому, когда в дверь постучались мушкетер и поборник, долгих сборов ей не понадобилось.

Подчеркивая альбийское происхождение, она последовала моде на охотничий стиль, но сделала свой наряд чуточку суровее. Надела льняную рубашку под бледно-желтый камзол с железными клепками в форме лепестков – этакую игривую версию бригандины[3]. Костюм дополнили бриджи из особой клетчатой ткани, распространенной на севере Альбы, в желтую, зеленую и черную нитку. Лилиат выбрала мягкие охотничьи сапоги из оленьей кожи: на настоящей охоте они не продержались бы и двух часов, но на левой пятке красовалась одинокая серебряная шпора. Завершалось все это великолепие ремнем, искрившимся дорогими камнями, и широкополой шляпой с рубиновой булавкой.

Никаких икон на виду при Лилиат не имелось: надо же показать, что от магии она более чем далека. Три образка на браслете, упрятанном под рукав, не предназначались для демонстрации посторонним. Ангелы не располагали особенной мощью, но могли оказаться очень полезными тому, кто хорошо разбирался в их сферах влияния.

Она почти закончила одеваться, когда из внутренней двери, предназначенной лишь для своих, вышел Биск.

– Уилби и Рауля действительно убили подземельщики, – сказал он. – Все Глисте верность хранят, язви их! От самой реки за нашими гнались…

– По счастью, Уилби и остальные успели совершить должное, а потеряли бдительность и дали себя убить уже после, – ответила Лилиат, подхватывая пару перчаток. – Я бы весьма… расстроилась, если бы из-за их небрежности рухнули мои планы. По счастью, все идет как надо – я приглашена к королеве… и к кардиналу.

– С охраной всего-то из одного мушкетера да поборника! – воскликнул Биск. – Приверженцы Глисты еще не сдались! Если хоть кто-то из них узнает тебя и догадается, что именно ты была Змеей Бискарэя… Они по своим клоакам в любое место города проберутся! Устроят засаду, выстрелят из укрытия…

– Я сильно удивлюсь, если при виде леди Дейемс хоть один из них вспомнит о Змее Бискарэя… – начала Лилиат, но запнулась при виде лица Биска. – Что?

– Хромуша… Тот сутулый калека, что с нами прятался в доме у Непова перекрестка. Несколько часов назад они схватили его. Бедняга не силен, скорее всего, он уже заговорил. А ведь он знает, что ты, то есть госпожа Дейемс, и есть Змея.

Лилиат зарычала, как загнанное в угол животное. Пальцы скрючились в хищные когти. Огромным напряжением воли она восстановила видимость спокойствия.

– Удвой усилия, но уничтожь этих гадостных мусорщиков!

– Этим и занимаюсь, – отвечал Биск. – Однако дело требует времени, и тебе следует подумать о своей безопасности…

– Я должна отправиться во дворец. Пусть твои люди движутся впереди меня и за мной, настолько близко, чтобы только внимания не привлекать. Я возьму с собой Севрен, она служанкой прикинется.

– Отверженцам не разрешен вход во дворец, – сообщил Биск. – Пускают только состоящих на службе лично у королевы. А те, конечно, считают себя среди нас белой костью…

– Внутри дворца мне, право, ничто не грозит, – промолвила Лилиат.

– Хотелось бы верить, – проворчал Биск. – Но ведь «поганое судно и во дворце неосудно», куда-то же и там горшки выливают! А значит, и туда клоака подходит! Ох, никогда я подземным мусорщикам не доверял! Кто живет во тьме, тому она в голову проникает…

– У Глисты были и другие сторонники, не только из числа подземельщиков, так ведь? Что слышно о них?

Биск фыркнул:

– Эти привычны держать нос по ветру. Но подземельщики… они в самом деле опасны!

Снаружи постучали. Вошла Хетти – взволнованная и растерянная.

– Миледи, мушкетер и поборник настаивают на вашем немедленном отбытии во дворец!

– Я уже готова, – ответила Лилиат. – Сейчас спущусь. Скажи-ка мне, Коротышка Жак спустил сундук, как я велела?

– Да, миледи. Мушкетер и поборник пожелали непременно осмотреть его прежде, чем вы сможете отвезти его во дворец. Сказали, мол, адские машины будут искать! А сами внутрь заглянули, да тут и притихли!

– Скажи Севрен – она едет со мной. Правда, не во дворец, – распорядилась Лилиат. – Я через минуту спущусь.

Хетти бегом бросилась вон, а Лилиат повернулась к Биску.

– Значит, ты уверена, что письмо и карта введут их в заблуждение? – спросил Биск. – Кардинал повелевает множеством ангелов, да и умельцев у нее каких только нет…

– Значит, придется ей вызывать саму Ашалаэль. Потому что любой младший ангел сможет сказать только то, что письмо и карта принадлежат руке Лилиат.

– Но ты их закончила лишь нынешним утром! – возразил Биск. – Они же поймут, что это никакая не старина?

– Все ангелы, которых они, скорее всего, призовут, подтвердят древность документов, – перебила Лилиат. – Мне же помогал Азриэль, а это целый Князь, ведающий временем и всем неодушевленным. Если у них найдется священник, который осмелится призвать Силу, невзирая на цену, они, возможно, поймут, что оба документа подверглись воздействию воистину могущественного ангела из высших. Но и это лишь убедит их: карта и письмо происходят от давно умершей Лилиат, Девы Элланды… что опять-таки сыграет нам на руку. Ты слишком волнуешься обо всем, милый мой Бискарэй.

Притянув мужчину к себе, она нежно провела рукой по его гладкой щеке, как бы напоминая ему и себе о том, что уже было сделано для него… и не только.

– Ты же присмотришь за мной по пути туда… и обратно?

Биск поймал ее руку и стал покрывать исступленными поцелуями. Наконец Лилиат рассмеялась и отняла ее.

– Ответ понятен, сьёр, – сказала она. – Итак, во дворец! И да станет эта поездка первым шагом к нашему возвращению в Истару!

– Лейтенант стражи была права, – осторожным шепотом проговорил Симеон. – Вот это я понимаю – красавица!

– И при ней второй сундучок! – чуть-чуть громковато вырвалось у Анри. – Глядите, следом несут!

Поборник и мушкетер, сопровождавшие леди Дейемс во дворец, действительно несли бронзовый ларчик, точную копию найденного на теле Глисты. И такой же тяжелый.

Изумленное восклицание вырвалось не только у Анри. Ахи и охи вызвала как редкостная красота леди Дейемс, так и появление второго ларца. Даже королева слегка подалась на троне вперед, то ли дивясь прекрасной альбийке, то ли предвкушая новые сокровища. Эта Дейемс являла собой совсем иной типаж, нежели ее обычные фаворитки. Покойная Делайнс, самая горячо любимая возлюбленная королевы, оказавшаяся, увы, предательницей, была рослой и светловолосой. Тоже очень красивой, но… совершенно другой.