Иностранные концессии располагались на берегах реки Бэйхо. На левом берегу — Русская, Бельгийская и Итальянская, на правом — Британская, Французская, Германская и Японская. «Русская концессия, — вспоминал И. И. Серебренников, — была густо застроена в районе вокзала, далее же, вниз по реке Бэйхо, строения становились редкими, и этот район концессии принимал приблизительно характер дачной местности. Как я узнал, за много лет обладания Русской концессией русских домовладений сложилось здесь очень немного: не более десятка».

Они были очень скромными, эти владения, напоминавшие провинциальные русские дачи — просто, без особых затей построенные дома, палисадники, несколько деревьев, кустарник, скамейка у забора, где можно было лузгать семечки и обмениваться новостями… Ближе к центральной части концессии состоятельные русские строили небольшие особняки — комфортабельные и красивые.

Русские не имели в городе большого влияния. В Муниципальном совете заседали в основном англичане, американцы и китайцы, тем не менее делопроизводство велось на двух языках — английском и русском. И вот парадокс: если в Шанхае, например, авеню Жоффр лишь в просторечии звалась Русской улицей, то в Тяньцзине официально существовали Московская улица, Петроградская улица…

Почти как в Харбине.

Но все же не совсем так.

Еще в 1913 году в Тяньцзине было создано Благотворительное общество. 3 октября 1913 года российский посланник в Пекине В. Крупенский утвердил его устав, первый параграф которого гласил: «Местопребывание Общества — в Тяньцзине. Цель его — оказывать всевозможную помощь всем русским подданным, которые, попадая в район Тяньцзиньского консульства, терпят нужду или вообще требуют помощи».

Поначалу исполнять этот параграф было несложно. До начала Гражданской войны в России русских в Тяньцзине жило немного. Когда же поток беженце из России хлынул в Китай, Благотворительному обществу пришлось значительно расширить сферу своей деятельности. Весной 1921 года на территории Русской концессии был открыт госпиталь. Общество сделало все возможное, чтобы прием больных производился за минимальную плату, а иногда и вовсе бесплатно. Кроме того, общество содержало приют для неимущих россиян — в 1923 году в нем проживало около 500 человек. Располагался этот приют на окраине города, в бывшем здании шерстомойни, принадлежавшей тяньцзиньскому предпринимателю С. М. Вязгину. Этот человек многое сделал для своих соотечественников — в частности, открыл в Тяньцзине дешевую столовую, в которой отпускались и бесплатные обеды.

Хотелось бы назвать еще несколько фамилий людей, которые помогли выжить в трудные 1920-е годы беженцам из России. Это председательница Благотворительного общества К. В. Жебра, вице-председательница А. И. Петере, секретарь Л. П. Муравьев, казначей Б. В. Засииков, члены общества М. В. Тараник, П. Г. Тидеман, А. А. Орлов, врачи — Н. А. Арнольдов, И. Л. Банк, М. П. Гурьевич, Н. А. Желудков, М. Я. Перцель, Н. К. Руссель, А. Л. Селезнев, Н. Н. Ковалев.

«Почти в виде правила каждый из русских беженцев, пожелавших теперь при переходе на мирное положение проложить себе дорогу в жизненной борьбе, старался прежде всего раздобыться приличным костюмом, найти хоть какой-нибудь заработок на первое время, а затем, вооружившись учебником и словарем, садился за изучение английского языка. — вспоминал И. И. Серебренников. — Я знаю, что многие из этих волевых и упорных людей за последующий десяток лет сумели хорошо устроить свою Жизнь и даже составить себе некоторое состояние. Те же, кто не мог или не хотел приспособиться к условиям мирного существования, получили в скором времени возможность поступить на военную службу в китайские войска маршала Чжан Цзо-линя, диктатора Маньчжурии».

Благотворительностью занималась и Православная церковь, имевшая довольно большое влияние в Тяньцзине. В ведении настоятеля Покровского храма и Церковного Православного братства находились школа, больница, Дом милосердия, библиотека, ясли, кладбище.

В 1920 году русские тяньцзиньцы обратились к главе Центрального управления Пекинской православной церкви епископу Иннокентию с просьбой прислать в город на постоянное служение священника. Вскоре Центральное управление прислало в Тяньцзинь протоиерея отца Павла Разумова.

В 1922 году Разумов уехал в Америку. Центральное управление Пекинской православной церкви назначило на его место иеромонаха отца Виктора (Святина). Биография этого человека представляется нам довольно интересной. Святин был сыном православного священника, во время учебы в семинарии был призван на военную службу, со временем получил чин офицера. В 1920 году оказался в Китае. Вместе с группой белоэмигрантов приехал в Пекин и нашел приют у тогдашнего епископа Пекинской церкви владыки Иннокентия. Вскоре Святин принял монашеский постриг с именем Виктор и был рукоположен в сан иеромонаха.

В 1925 году на месте прежнего маленького храма в Тяньцзине на пожертвования, собранные отцом Виктором, был построен храм Покрова Пресвятой Богородицы, рассчитанный на 100 человек. Останки 108 убитых русских воинов были перезахоронены перед алтарем, тогда же на западной стене храма были установлены три мраморные плиты, на которых высекли их имена.

Отец Виктор привлек к делам благотворительности русских богатых купцов Батуева и Кулаева, начальника инженерного управления бывших русски концессий, подданного Франции Жибулакова, на пожертвования которых были открыты русская школа, госпиталь, библиотека и другие благотворительные учреждения. Отец Виктор был назначен благочинным всех храмов в Тяньцзине, а его храм Покрова Пресвятой Богородицы стал собором.

С приходом в город японцев благотворительную деятельность пришлось частично свернуть — оккупанты подозрительно относились ко всякого рода миссионерской работе, а вызывать у японцев лишние подозрения было слишком опасно.

В 1933 году протоиерей Чан Фу через посредство митрополита Японской православной церкви Сергия (подданного СССР) установил связь с Православной церковью в Советском Союзе и признал Московскую патриархию. Этот поступок в то время вызвал серьезные трения и острые противоречия между тяньцзиньским архимандритом Виктором и священником Чаном: Центральное управление Пекинской православной церкви с 1917 года не признавало Московскую патриархию и находилось под юрисдикцией Зарубежной православной церкви. Прихожане Православной церкви в Тяньцзине и белоэмигранты, разбросанные по многим городам Китая, также относили себя к Зарубежной церкви. Между прихожанами начались разногласия; учрежденную Чаном Фу Китайскую православную церковь не признавали, называя ее «красной партийной церковью». Церковный раскол имел серьезные последствия.

Между тем количество православных верующих постоянно росло. В 1933 году на 32-й улице Английской концессии в русском доме для престарелых был устроен Свято-Серафимовский храм. В 1944 году спортивный зал русского эмигрантского клуба на тогдашней 11-й улице Английской концессии был реконструирован в храм, освященный в честь святителя Николая. А часовня возле русского кладбища была в те же годы переделана в храм Во Имя Всех Святых.

Постепенно Православная церковь обустроила в Тяньцзине пять храмов. Вместе с китайцами, греками и верующими из других стран численность православных в Тяньцзине временами превышала пять тысяч человек, 200 из них были китайцами.