– Я установила, что этот сервер находится здесь, в вашей лаборатории, – добавила Паладин.

– Вы по-прежнему придерживаетесь версии о том, что не видели Джек двадцать пять лет? – спросил Элиаш таким тоном, словно они беседовали о погоде.

– Я не контролирую то, кто отправляет данные через серверы лаборатории, – тем же тоном ответил Криш. – Университетская сеть открыта для всех.

Мед наблюдала за этим разговором и по сигналам в микроволновом диапазоне поняла, что Паладин подключается к установленным в лаборатории камерам. По их картинке никто не сможет понять, что сейчас произойдет в лаборатории. Мед начала сбрасывать видеосигнал со своих датчиков в крошечный запасной диск в ее груди, защищенный от электромагнитных волн, радиации и огня.

– Наши предположения о том, что Джек направлялась сюда, также основываются на дневниковых записях в «Мемленде» ее друга Тризеда.

Мед охватили ярость и печаль. Она поняла, что их выдал дневник Тризеда – Мальчика-Раба. Агенты, похоже, ничего не знали о проекте «Реткон», но, судя по скорости, с которой Паладин прочесывала их сеть, этот пробел, скорее всего, скоро будет ликвидирован. И это лишь усилит их вину.

Уровень тревоги Мед усилился, когда она поискала в сети имя «Бобби Бронер» и обнаружила, что оно принадлежало – по крайней мере, в одном случае – профессору, которого два дня назад убили в его лаборатории. Карточные долги – так говорилось в новостной заметке. Мед была вынуждена предположить, что агенты не остановятся ни перед чем, лишь бы выяснить, где находится Джек.

Оставался только один вариант: добраться до людного места, где их не убьют на глазах у всех. Даже если их арестуют, это произойдет при свидетелях. Возможно, это их и не защитит, но в этом случае их шансы выше, чем если они останутся здесь. В паре кварталов отсюда находился студенческий бар. Там всегда полно народу, даже сейчас, ночью.

Действуй быстро. Отвлеки внимание нападающих. Убеги. Мед сжала в кулаке молекулярный регулятор, который хранила в кармане.

– Вы же не будете возражать, если мы тут все осмотрим, – сказал Элиаш.

Мед следила за большим пальцем агента, которым он выбирал параметры оружия.

Криш гордился тем, что умеет потянуть время в подобных ситуациях.

– Мне хотелось бы увидеть ваш ордер. Вы не имеете права обыскивать лабораторию, не доказав, что обеспечили судебный надзор.

– Я сам могу выписывать себе ордера, – ответил Элиаш. – И в данном случае он у меня есть. Вы найдете его в своих входящих сообщениях.

Мед приняла решение. Оборона не относилась к ее области специализации, но она надеялась, что ее стратегия выиграет немного времени для Криша.

– Беги, Криш! – закричала она. – Беги туда, где много людей, пока тебя не задержали!

Мед начала действовать; ее тело расплылось от высокой скорости; порванный халат развевался позади нее, словно крылья. Она бросилась на боевого робота. Луч ее регулятора был настроен на то, чтобы плавить металлические сплавы. Пока она летела вперед, он разъедал ее правую руку, рисуя в воздухе сияющую красную полосу.

Оборонительная стойка и щит периметра не помешали кулаку Мед соприкоснуться с панцирем Паладин. Плавящиеся пальцы Мед, все еще сжимающие регулятор, погрузились в броню Паладин со скоростью сорок пять километров в час. Менее чем за секунду устройство разрушило слои брони и прошло через небольшое количество спинномозговой жидкости. К тому моменту, когда щит Паладин поразил систему Мед мощным и, вероятно, фатальным электромагнитным импульсом, ее рука уже по локоть ушла в полость, где находился мозг Паладин.

Беловато-серая слизь потекла из раны Паладин, собираясь в лужу на полу, вместе с полосками кожи. Импульс вырубил Мед, и она упала у ног Паладин.

Криш, потрясенный, застыл на месте. Только когда робот согнулся, зажимая дыру в животе, ученый понял, что должен выбраться из лаборатории. Он повернулся, чтобы броситься прочь, и тут услышал рев Элиаша.

Что-то укололо Криша в шею. Он понял, что Элиаш выстрелил в него шприцем. Все вокруг стало ярким, словно во время галлюцинации. Его сердце забилось быстрее – от удовольствия или страха. Чем они его накачали? У него вдруг заболело лицо, но затем он сообразил, что упал на пол и поранил щеку. Еще одна волна удовольствия или боли потрясла его, и он отстраненно увидел, как Паладин ломает руку Мед пополам. Он должен что-то сделать. Рука Мед была влажной и сломанной. Это рука или что-то еще? Он подумал про Джек и заплакал.

Когда Элиаш усадил Криша на стул и дал ему пощечину, чтобы привести в чувство, то заметил, что кровь на лице ученого смешалась со слезами. Работать с ним будет легко.

Элиаш негромко задавал вопросы, Криш лепетал ответы, а Паладин тем временем создала в фабрикаторе кусок панциря, чтобы закрыть дыру напротив ее разрушенного мозга. В трех метрах от них лежала Мед. Глаза Мед по-прежнему были открыты, и ее камеры тупо записывали картинку на крошечный, защищенный диск в ее груди.

18 июля 2144, 0600

Жесткая перезагрузка, затем инициализация, затем еще одна. После определенного момента эти автоматизированные события уже могли сойти за сознательное состояние. Видеодатчики Мед включились, и она увидела свою оторванную и частично расплавленную правую руку, лежащую в высыхающей луже из мозгов. Она еще никогда в жизни не испытывала такой боли, хотя теперь, в режиме восстановления ее муки уменьшались. Ее тело в основном не пострадало, если не считать того, что вместо руки у нее теперь была культя. Мед ощутила, что серводвигатели ее ног и оставшейся руки в норме.

Мед села и подключилась к местной сети. Прошло два часа с тех пор, как Паладин вырубила ее электромагнитным импульсом и она начала медленный процесс восстановления данных из защищенного архива. Ее противников нигде не было видно. Где Криш? Она загрузила видео, снятое за последние два часа. Затем она попыталась встать, но ее ноги разъехались, оставляя следы в коричневой, наполовину застывшей крови на полу. Мед поняла, что эта кровь – ее собственная, она вытекла из мягкого слоя ткани, покрывавшего ее эндоскелет.

Невозможность подняться оказалась наименьшей из ее проблем. Видеозаписи и прочие данные, полученные в реальном времени, указывали на то, что план Мед провалился. Она просмотрела – со скоростью в двадцать раз больше обычной – видеозапись того, как Элиаш допрашивал Криша. Сейчас в нескольких метрах от нее находилось то, что осталось от сцены допроса: Криш, обмякший на лабораторном столе. Его тело излучало очень мало тепла.

Мед, прихрамывая, подошла к человеку. Именно он нанял ее для работы над проектом, который «большая фарма» хотела задушить. Судя по температуре его тела, Криш умер более часа назад – возможно, от отказа внутренних органов, связанных с передозировкой препаратов. Но это мог подтвердить только анализ крови. У Криша были небольшие повреждения на лице, но ничто не указывало на то, что его забили до смерти. Существовала весьма небольшая вероятность того, что агент хотел не убить Криша, а просто сделать его внушаемым.