Сай: «Конечно. А почему вы спрашиваете?»

Грэм: «Вы ее унизили».

Сай: «Я похвалил ее мужество и выдержку».

Грэм: «Вы намекнули, что ее выгнали из университета за плагиат».

Сай: «Да вы смеетесь».

Виктор подошел ближе и прошептал Лизеру на ухо: «Может, Никки стоит посмотреть, как там Бьянка?»

Вмешательство Ли было именно тем, что требовалось Даркину. Пользуясь грохочущим ритмом музыки как прикрытием, миллиардер отвел Кьюсака в сторонку.

– Я должен отменить нашу встречу.

– Что-то случилось?

– У вашего босса, Джимми, нет чувства такта.

Кьюсаку срочно требовалось подобрать какие-то слова. Что угодно, только бы спасти завтрашнюю презентацию. Крупнейший клиент ускользал. Когда Сай узнает об этом, он придет в ярость.

– Даже умнейшие люди из нашей отрасли иногда упускают какие-то нюансы, – ответил Джимми, тщательно подбирая слова. – Они слишком погружены в рынки. Вдобавок сегодня у Сая большой день. Но именно сосредоточенность на бизнесе делает людей успешными финансовыми менеджерами.

– Ваш босс не сможет сосредоточиться, – возразил Грэм, – пока не утрясет все проблемы с женой. Даже не сомневайтесь.

– Я был бы рад показать вам нашу контору, торговую площадку, наш офис в Гринвиче…

– Не утруждайтесь. – Даркин повернулся пожать Калебу руку и бросил через плечо: – Только позаботьтесь, чтобы я получил контакты вашего тестя.

– Я все пришлю вам, Грэм.

– А я позабочусь, чтобы мы обсудили семейные ценности с вашим шурином, – добавил Калеб.

– Не хотите с нами поужинать? – спросил Джимми, надеясь выгадать хоть немного времени с Даркином.

– Нет. Я ухожу, – ответил миллиардер. – Передайте Эми мои извинения.

– Вызвать вам такси?

– Я справлюсь, – ответил Даркин.

Он повернулся и вышел из атриума МСИ.

Калеб повернулся к Кьюсаку:

– Даже не знаю, как благодарить тебя за этот вечер, особенно после декабря. Это знакомство – лучшее событие моей кампании. Ужин с меня, как только вернется Эми. Нам надо кое-что наверстать.

Дождь стих примерно тогда же, когда и празднества в МСИ. Свежий воздух бодрил. Он вдыхал новую жизнь в грязь Манхэттена; прекрасная передышка после вынужденного душа в конце каждого дня. Прохладный, чистый, свежий – отличный вечер, чтобы прокатиться в машине с парнем за семьдесят.

Рейчел придерживала руль правой рукой, а левой поправляла свои каштановые волосы. Она давила на газ – сто двадцать, сто сорок, сто шестьдесят, сама немного удивляясь ускорению машины на мосту Джорджа Вашингтона. Взглянула на Конрада и рассмеялась, белоснежные зубы сверкнули в свете огней моста.

Конрад выглядел, будто вот-вот умрет. Лицо пепельно-белое, пальцы стискивают приборную панель. Он превратился в комок нервов, весь одеревенел от манеры вождения Рейчел. Его «Мерседес» – кожаная обивка и полная комплектация – напоминал крылатую ракету на тяжелом трейлере.

– Остановись, – потребовал он.

– Что случилось, любимый? – спросила она, постепенно замедляя ход на середине моста.

– Не останавливайся здесь, – закричал Конрад, пролетающие мимо машины сигналили им. – Я хочу за руль.

– Да паажалуйста, – протянула она, делая вид, будто каждый день водит такие мощные машины.

– Ты ужасно водишь, – заявил Конрад, слишком напуганный, чтобы подбирать слова, и лишенный привычной поддержки жены. – Мне нужно домой.

– Бронксвилль может подождать, а у меня кое-что есть, – ответила она и подмигнула ему, не глядя на дорогу.

Машина пронеслась в десяти сантиметрах от бампера какого-то «Сааба». Рейчел пробежала правой рукой по волосам.

– Ты не можешь держать руки на руле? – еле выговорил Барнс.

– Может, ты и прав, – ответила Рейчел, стягивая каштановый парик; швырнула его в сторону Гудзона и встряхнула своими светлыми волосами.

– Все бы отдал за штрафной талон, – пробормотал он.

– Что-что?

– Ничего. Куда мы едем? – спросил Барнс.

– К Мидоулэндз.

– Зачем?

– Чтобы ты мог проверить мою прыть.

Конрад любил Мардж. Он проклинал себя за ошибку, большое приключение, которое из флирта превращалось в безумие. Барнс не подозревал, что через сорок пять минут Рейчел пережжет ему все предохранители.

19 сентября, пятница

«Бентвинг» по $32,27

Никки вошла в кабинет Лизера и положила ему на стол пакет, пришедший с утренней почтой. Края конверта загнулись примерно на полтора сантиметра. Содержимое не было тяжелым. Или большим. Просто неправильной формы. Внутри явно не бумаги.

Кьюсак, сидящий перед боссом, только обрадовался появлению Никки. Лизер с самого утра был абсолютно не в духе. Он мельком глянул на пакет и загрохотал:

– Что значит «Даркин отменил встречу»?

– Он сообщил мне об этом вчера вечером, – ответил Джимми, сохраняя внешнее спокойствие, хотя внутри он кипел.

– Из-за Бьянки?

«Подлизываться. Выжидать момента. Добыть видео».

– Грэм все еще хочет встретиться, – как можно убедительнее сказал Джимми. – Ему срочно понадобилось вернуться в Провиденс.

Лизер расслабился. Буря прошла мимо.

– Твой тесть сыграл по-крупному.

– Еще бы.

– Калеб что-то говорил о Бьянке?

– Только что она была расстроена, – ответил Кьюсак.

– Но он не винит меня?

– Нет.

– Она слишком много пьет. Слишком много, и уже шестнадцать лет. Вчерашний вечер – просто еще один пример.

– Бьянка выглядела трезвой, – отозвался Кьюсак.

– Знаешь, Джимми, моей жене недостаточно программы в двенадцать шагов. Ей нужно минимум двадцать четыре. А теперь иди и включи в мое расписание встречу с твоим тестем.

Когда Кьюсак вышел, Лизер осмотрел пакет, лежащий на столе. Он пришел из «Хафнарбанки», со штампами «лично» и «конфиденциально». В поле для обратного адреса стояло имя «Олавюр Вигвуссон».

– Ну, Олахер, – злорадно сказал Лизер, открывая конверт. – Рад, что ты понимаешь, когда надо сдаваться.

Вернувшись в свой кабинет, Кьюсак погрузился в работу с времяжоркой, известной как «Майкрософт Аутлук». Он ответил на несколько писем, но большинство просто удалял. Джимми не стал звонить Калебу, который весь день был на встречах. Вместо этого он стал размышлять над видеозаписью и обдумывать риски тестя.