Он снова поднял на меня взгляд. Его глаза были полны надежды.

— Полагаю, ты чувствуешь, что стал гораздо сильнее после нашего похода? — усмехнулся я. — Мы сделаем это Иван, — хлопнул я его по плечу. — Не держись за старое. Иди встречай Корявого, я сейчас подойду.

Я почувствовал, что мой брат приободрился и наполнился решимостью. Уж не знаю, какие именно мысли в тот момент крутились в его голове, но был уверен, что сейчас даже без меня он сможет встать лицом к лицу с самым страшным монстром княжества.

Довольный этим, я направился к пленникам. Точнее, к двум умертвиям. Ведь ещё до приёма я начал допрос тех, кого удалось взять живьём ночью.

Двое, правда, не дожили до моего возвращения. Но двое других теперь сами не умрут.

Я открыл дверь темницы и увидел сидящих на скамейке умертвий. Они подняли на меня головы. Взгляды их были затуманены. Я бесцеремонно подошёл к ним и положил ладони на лбы. Одновременно считывал информацию из энергетических систем обоих умертвий.

Всё стабильно.

Хреново.

— Кто нанял вас? — хмуро спросил я.

И получил точно тот же ответ, что и днём. Заказ был сделан через несколько посредников, и имя нанимателя рядовые исполнители не знают. Хоть я и оставил их здесь на полдня мариноваться с «Печатью Очистки Разума», результата это не дало. Эти двое не смогли вспомнить того, чего не знали.

А значит, действительно не знали.

И нет смысла их больше тут держать. После «Печати Очистки Разума» адекватными умертвиями, вроде Вадима и Игоря, им уже не стать. Да и не нужна мне эта корявая парочка.

Я выдернул две души из тел, оставив их между землёй и небом, чтобы мир сам решил, куда их направить дальше.

Ну а трупы попрошу Григория выкинуть за нашу подземную стену — туда же, куда и остальных нападавших. Пусть по городу уже и ходят слухи, что имение Бессмертных ночью кто-то атаковал, официальных заявлений мы не делали. Другая сторона тоже не заявляла, что потеряла людей. Мы, конечно, как пострадавшие, могли привлечь дружинников князя и полицию, чтобы началось полноценное расследование… Вот только тогда придётся отвечать на множество любопытных вопросов, в духе «как беременная женщина двое подростков и несколько слуг смогли защитить имение от толпы врагов».

В общем, трупы кормят выживших крыс. А как монстрики соберутся в одном месте и отожрутся, натравлю на них Ядвигу.

С мыслями об этом я прошёл по коридору и остановился возле входа в гостиную. Четверо хмурых мужиков с кривыми рожами преграждали мне путь.

В моём доме!

— Вы не охренели? — вместо приветствия спросил я. — Свалили!

— Велено никого не пускать, — хмыкнул один из них.

Я слышал, что в гостиной шёл разговор на повышенных тонах, правда, сейчас он резко прекратился.

— Если не пропустите меня, ваш глава не досчитается четырёх бойцов, — сказал я, а затем, повысив голос, громко добавил: — А оно тебе надо, Корявый?

— Пропустите его, — раздался гнусавый голос из гостиной. — Не стоит таких выдающихся Воителей заставлять ждать на пороге.

Я вошёл внутрь и недобро огляделся. На диване, развалившись, сидел невысокий мужчина с перекошенным лицом и пышными усами. Его голову покрывала белая шляпа. Мужчина самодовольно смотрел на меня, покуривая сигару.

За спиной Корявого истуканами замерло сразу пятеро хмурых бойцов с тупыми рожами. Они неприязненно смотрели на меня, пытаясь демонстрировать превосходство. Я бросил на них короткий взгляд и прошёл к своей родне.

Иван Бессмертный и его средний сын, Илья Иванович, сидели на креслах напротив Корявого. Оба были напряжены и сосредоточены. Несовершеннолетний Илья пытался не показывать своего волнения, но я ощущал, что парню очень и очень некомфортно рядом с известным бандитом и его ближниками.

Однако же Илья держал лицо и решительно смотрел перед собой. Я даже испытывал гордость за парня — не оставил отца одного против шестерых. Молодец.

А ещё я искренне радовался, что Ивану удалось «задвинуть» Марию подальше. Она как Воитель, конечно, впечатляет, да и характер у неё боевой, но нечего беременной графине дышать одним воздухом с курящим бандитом.

— Приветствую, — коротко поздоровался я с Корявым и направился в сторону Бессмертных. — Брат, обсудили уже все нюансы?

— Да, я обозначил Николаю Николаевичу нашу позицию. Она не изменилась, как и договаривались, мы выплатим долг в положенный срок.

Иван цепко смотрел мне в глаза. Я молча кивнул, дав понять графу, что он всё сделал правильно. Сейчас нам надо отвадить Корявого и выиграть немного времени.

— Я ответил твоему брату, Костя, что меня интересуют результаты исследования, а не деньги. Деньги можете потратить на восстановления рода. Лишними они вам уж точно не будут, — рассмеялся Николай Николаевич, он же Корявый. И смех его звучал как карканье старого ворона.

— Деньги никогда лишними не будут, — не оборачиваясь, ответил я. — Тебе тоже пригодятся, я уверен.

— Пригодятся, — не стал спорить он, а я почувствовал, как напряглись пятеро дуболомов Корявого. — Но результаты исследований пригодятся сильнее.

Только сейчас я обернулся и посмотрел на сидящего Корявого сверху вниз. Он выдержал мой взгляд и не отвёл глаз.

— Нет никаких результатов, — твёрдо произнёс я.

— А мне кажется, есть. И ты — самое главное доказательство их наличия, — скривился бандит, отчего его корявое лицо перекосилось совсем уж как-то неестественно.

— С чего бы? — бросил я.

— Ты ведь мёртв, не так ли? — Он криво улыбнулся.

Пару секунд я смотрел на него, а затем тяжело вздохнул и покачал головой.

— Мне кажется, ты переутомился, Корявый. Сходи проспись и отдохни. А потом жди возвращения долга.

Он нахмурился, и глаза его недобро заблестели. Я чувствовал, как бандит шлёт энергию в тот артефакт, что держит в кармане. И этот артефакт был мне знаком. Примитивная игрушка для поиска умертвий. Достаточно лишь с помощью «огня» прогреть воздух вокруг себя до температуры здорового человеческого тела, как артефакт уже не может тебя определить.

Корявый явно был уверен, что меня воскресил Иван Бессмертный. Вот только сейчас не может понять, почему дорогая покупка не подтверждает его догадку. И, тем не менее, лицо бандит держит.

Кривое и надменное лицо.

— Если ты жив, дай мне проверить твоё сердце, Костя? — проговорил он.

— Что? — нарочито громко удивился я и даже отступил