Да, много-много дел. Но для начала...

* * *

Лимори улыбнулась, когда он вошёл.

Они посмотрели друг на друга и так же одновременно слегка нахмурились.

Ижену безо всяких консультаций с лекарями стало очевидно, что состояние её резко ухудшилось.

Что бы она ни прочла в его душе, ей это не понравилось.

— Что произошло? — голос её был тих. — Переговоры прошли настолько плохо?

Он медленно подошёл и присел на кровати рядом, осторожно касаясь тонкого, как тросточка, запястья. Когда это она успела настолько исхудать? И раньше была хрупкой, но это...

— Всё не так уж плохо — сказал он честно. — Но я виделся со своей парой.

— О, — она прикрыла глаза. — Ты не должен передо мной притворяться, будто встречи с ней тяготят тебя...

— Но они тяготят.

Они помолчали. Её руки чуть подрагивали — разлад добирался до нервной системы. Быстро, как же быстро...

— Не объяснишь? — не требование, но осторожная просьба.

— Я уже говорил тебе — мы с ней по разные стороны. Она постоянно играет за моей спиной... как и все в моей жизни, впрочем. И сейчас, наверное, это дошло до точки невозврата. Может, она и совместима со мной — но она не моя душа. Я отказываюсь верить в это.

Лимори прикрыла глаза.

— Прости, Ижэ но ты порой так драматичен и романтичен...

— Я?! — он даже подскочил в изумлении. — Ты меня ни с кем не перепутала, нет?

Лимори тихо рассмеялась, но тут же судорожно закашлялась. На её губах осталась кровь.

— Прости, — сказала она. — Прости, ради Предвечной. Я не хотела тебя обидеть... просто меня порой удивляет... как на самом деле жаждут любви те, кто прячет от неё душу... Чем больше стен и колючек они вокруг себя строят — тем больше жаждут встретить того, кто докажет им возможность чуда, кто преодолеет все эти невообразимые преграды. Но их не так уж просто перепрыгнуть, да? В этом суть, что такую стену агрессивного одиночества почти невозможно преодолеть. Вот и получается замкнутый круг...

Ижен молчал, глядя в эти чарующие глаза. "Тебе удалось, — подумал он. — Тебе — удалось..."

— Я думаю, ты слишком строг ко своей паре, — Лимори осторожно сжала его руку. — Это не так просто — оказаться по другую сторону. Речь ведь не только о любви, мы оба знаем. Всё сложнее.

— Знаю. Но что можно построить на таком фундаменте?

— У драконов длинная жизнь, — она ободряюще улыбнулась ему. — Недоразумения сгладятся. Драконы всегда остаются с парами, знаешь? Ты будешь счастлив, Ижэ. Ты достоин этого больше, чем кто-либо.

Он молчал. Могло ли это быть ложью? Игрой? Сделать вид, что поддерживаешь соперницу — тактика стара, как мир. Возможно ли, что все его чувства к ней — лишь чары фейри? Возможно ли?..

Да, возможно.

— А как же ты и Жакрам? Вы ведь пара?

Лимори ощутимо вздрогнула, но это явно не был страх разоблачения.

— Он так сказал, — спокойно признала она, будто не придала этому факту особенного значения. — Не знаю, насколько это правда.

— Не понял... цветов не было?

— Цветы? Кажется, понимаю. Маки, — она слегка улыбнулась. — Я очень люблю маки. Они возникли у меня перед глазами, когда... с моей аурой произошло это недоразумение. Я потеряла сознание, потому не знаю, что с ними было дальше. Это и есть знамение пары?

Ижен сжал кулаки. Жакрам... манипулятивная мразь, как и всегда. Хоть что-то в этом мире неизменно.

— Да, — он постарался скрыть от неё свой гнев. — Не думай об этом, брат больше и пальцем не прикоснётся к тебе. Никогда. Скажи... я посоветовал его кандидатуру на одну должность. И собираюсь оставить в живых. Ты простишь мне это? После всего, что он сделал с тобой?

— То, что он сделал со мной, было во многом недоразумением и стечением обстоятельств. Вокруг война, а на войне случается и не такое. С другой стороны, он — твой брат. Он умён, решителен, на многое готов ради тех, кого считает своими... Я думаю, ты сделал правильный выбор.

— Учту. Но ещё ты думаешь, что моя пара поступает правильно, так?

— Я думаю, она поступает так, как считает нужным. И причины у неё на это наверняка есть.

Красивые ответы. Не слишком ли? Впрочем, такие высказывания в равной степени могут принадлежать и подлой манипуляторше, и идеалистичному существу, выросшему в стенах Храма...

— И что, ты бы тоже предала меня на месте пары? Стала бы играть за моей спиной, используя свою власть?

— Это сложный вопрос, — сказала она, помедлив. — И ответ зависит от обстоятельств и того, что стоит на кону. Я определённо не стала бы делать что-то подобное ради себя или выгоды, но ради чужих жизней...

— Давай перефразируем, — Ижен прищурился. — Предположим, ты получила надо мной абсолютную власть... разум, чувства, эмоции — меняй, что хочешь, приказывай, что хочешь...

— Мне претит идея подобной власти над живым существом.

— И всё же. Скажи, ты бы приказала мне отправить Тень Предвечной обратно, если бы получила такое могущество вот прямо сейчас?

Она прикрыла глаза.

— Это поставило бы меня перед ужасным моральным выбором. Мне претит подобный приказ, Ижэ. Но и с Тенью... она не может оставаться здесь. Рано или поздно это приведёт к трагедии. Снова.

— Представь себе, согласен, — он коротко усмехнулся. — Если я пообещаю, что после заключения договора с Предгорьем найду способ отправить эту тварь обратно — поверишь мне?

— Я поверю тебе, — ответила она не сразу, но сомнений в голосе не было. — Поверю. И благодарна... это безумно важно для меня. Знаю, ты не хочешь поднимать эту тему, но я смогу уйти спокойно, зная, что воля Предвечной будет выполнена... да, я поверю тебе. Спасибо за всё, Ижэ. Ты стал для меня чудом.

Ижен смотрел — на кровь на губах, на тонкие запястья, на запавшие глаза. Если он ошибётся сейчас... О цене такой ошибки не хочется даже думать. Возможно ли, что она — очень хороший игрок?

Возможно.

Всегда есть вероятность этого.

"Не надо", — прошептала рациональная часть его разума. — "Это безумие".

И снова — возможно.

Но...

— Я тоже, — сказал он. — Я тоже поверю тебе.

Призрачное пламя послушно явилось на зов и закружилось — прямо напротив его сердца.

— Что ты делаешь? — её глаза испуганно расширились. — Ижэ, что бы это ни было — не надо!

"Поздно," — подумал он.

И порадовался, что она не знает стародемонский. Всё же, говорить такие вещи во всеуслышанье...

— Я стою перед тобой, как последний вопрос перед последним ответом. Я смотрю на тебя, как смотрят на чудо. Я верю тебе, даже если это ошибка всей моей судьбы. Я падаю к твоим ногам, как раб — но по своей воле. Я поспорю за тебя с миром, с долгом, с традициями, с Нею Самой. Я не хочу жить в мире, где не живёшь ты. Я бросаю тебе всего себя, как игрушку — и надеюсь, что ты будешь бережна. Я поступаю так, потому что не могу — иначе.