Вики только хмыкнула и поцеловала его в лоб. Когда не оставалось сил, когда о физической близости даже думать было больно, они, засыпая, часто вот так мечтали, строя планы на «после войны», дурачились, показывая друг другу, что верят в победу, в то, что это «после» будет. Это тоже была близость, но совсем другого порядка.

А пока каждый должен был делать свою работу.

Когда Вики ушла выручать колонну раненых, Март остался ждать условленного времени. В два часа ночи должно было начаться наступление на темный, парализованный присутствием иномирян Льенпордт, который до войны был обычным провинциальным городишкой со старым центром и башней на площади, парой фабрик, военной частью, двухэтажной застройкой, переходящей в огороды, и кварталом пятиэтажек на окраине. Сейчас же в военной части, в ангарах рядом с техникой, держали инсектоидов, а жители, те, кто не успел или не смог сбежать, обслуживали наемников, занявших их дома. Город был грязен, пустынен и тих.

Без пяти два Мартин вышел из Зеркала в центре города – и ровно через пять минут накрыл Льенпордт, часть реки и мосты через нее гигантским щитом, оставив с востока, со стороны леса несколько «ворот» для блакорийских войск. Щит получился около пяти километров в диаметре, способный не просто защитить от дождя, но выдержать удары инсектоидов и снарядов. Купол такого размера и плотности Мартин ставил впервые: после того как Марина напоила его своей кровью, резерв вырос почти вполовину. Рос он и из-за постоянной работы на пределе – каждое вычерпывание до донышка хоть и было смертельно опасным, но расширяло каналы источников и увеличивало мощь на доли процента.

После того как войска вошли в Льенпордт, на улицах начались бои. Отряды при свете голубоватой луны дом за домом, двор за двором зачищали город от врагов, а из-за реки и леса уже палили орудия, которыми обзавелись иномиряне, и с их стороны на щите огненными цветами расцветали взрывы. Все повреждения были некритичными, несколько нужных часов купол простоит и задачи свои – дать время на зачистку города и приманить на прорыв как можно больше врагов из заречных, захваченных городков – выполнит.

Вражеской артиллерии отвечала блакорийская из леса за городом, которую от встречного огня и налетов инсектоидов прикрывал вторым огромным щитом почтенный Гуго. Над защитой Марта кружили около полутора сотен сонных стрекоз с всадниками, быстро добравшихся сюда из ближайшего городка. К поблескивающему электрическими разрядами куполу они прикасаться опасались: по кромке уже лежало с десяток убитых инсектоидов.

К утру из поселений из-за реки подошли охонги и тха-охонги, прилетели еще стрекозы со всадниками, вооруженными автоматами и гранатометами. Мартин, принимающий участие в зачистке и время от времени точечно укрепляющий щит, только что помог солдатам выжечь тройку охонгов в одном из дворов и обездвижить иномирян, отстреливающихся из-за сарая и прикрывающихся молодой испуганной женщиной. Когда он вошел в дом, чтобы найти воды (свою флягу он уже выхлебал), мимо него белкой кинулась на кухню спасенная хозяйка, с бессвязным криком пытаясь отодвинуть тяжелый комод, стоявший на люке в подпол.

Когда комод отодвинули, из черноты и сырости на солдат и магов глянули чумазые и бледные лица троих ребятишек. Иномиряне скинули их сюда с началом наступления и заперли, чтобы не сбежали: детьми планировалось прикрываться, если понадобится бежать из города.

Обстрелы щита из-за реки усилились, Мартина, осматривающего детей, по рации вызвали к одному из мостов – как и планировалось, едва стало понятно, что иномиряне подвели почти все отряды из ближайших городов. Барон, оставив спасенных, поспешно, обходя кварталы, где еще слышались крики и выстрелы, дошел до реки и огляделся.

Светало. В паре метров от щита на мосту лежали дохлый тха-охонг и тело иномирянина – кто-то все же решил лично проверить защиту. Сильно несло муравьиной кислотой. У дальнего леса, разрезанного трассой, ведущей к столице, в серых сумерках толпились инсектоиды. Ближе пятидесяти метров от берега иномиряне их не подводили, уже зная, что на этом расстоянии уязвимы для любого мага блакорийцев, – но к мостам то и дело выдвигались небольшие отряды, выстрелами проверяли, не стал ли щит проницаемым и поспешно убирались обратно. Несколько всадников на охонгах, нервно взрывающих вязкую землю у моста, завидев Мартина, что-то заорали ему, начали стрелять из автоматов по куполу. Неслись далеко над лесом к Льенпордту еще раньяры, оживившиеся с рассветом, все сильнее говорили орудия врагов. А Мартин ждал, выплетая вязь Молота-Шквала, заклинания, которое магам с обычным резервом применять было запрещено во избежание иссушения. Да и сам Март им ранее пользовался считанные разы.

Гулко грохотнуло – раз, другой, третий, четвертый… Вдалеке один за другим поднялись несколько дымных грибков, и постепенно начали замолкать орудия иномирян. В рации трескуче заговорил командующий наступлением: «Барон, диверсионными группами уничтожена артиллерия врага, пора», – и Мартин снял огромный щит и тут же ударил Молотом-Шквалом в небо.

Раньяров, круживших над городом, подбросило вверх, ломая крылья и лапы, словно по всей стае врубили теннисной ракеткой, а через пару минут на улицы, на крыши Льенпордта стали гулко падать их туши и тела иномирян. Но барон оглянулся лишь раз. По его личным щитам стучали пули, а он, отмахнувшись Тараном от бросившихся на него по мосту охонгов – трескуче смялся хитин, и врагов смело в воду – сплел второй Молот-Шквал, и выстроившихся в отдалении инсектоидов снесло ударной дугой, вмесив в лес.

Резерв был почти вычерпан, и пришло время накопителей. Мартин помогал своим, пока не закончилась зачистка, а орудия, скрытые в лесу за городом, не перебросили в Льенпордт, чтобы прикрывать берег. И все это время он поглядывал на сигналку Виктории.

С Вики все было в порядке. А вот вторая сигналка, одна из нескольких, отвлекла его вибрацией чуть позже полудня, и Мартин, застыв лишь на миг, с тяжелым сердцем продолжил сопровождение отряда боевых магов. Он уже несколько дней знал, что Люк Дармоншир погиб, и представлял, в каком состоянии находится Марина, но не имел возможности даже позвонить, не то что выбраться к ней. И сейчас, когда она просила помощи… он обещал прийти по первому зову, но не имел права это сделать, потому что был скован другими обязательствами и ответственностью за другие жизнями. Пусть сигналка оставалась активной – значит, Марина была жива, – это не успокаивало.

Город и пространство перед рекой полностью зачистили к середине дня, и на окраине уже дымили костры – сжигали трупы и своих, и иномирян. Барон, мрачный, то и дело касающийся сигналок двух дорогих ему женщин, вымотавшийся настолько, что не смог открыть к лагерю Зеркало и трясся по лесным ухабам на грузовике с ранеными, все равно после прибытия зашел в лазарет – проверить, не нужно ли кому-то из его отряда боевых магов хоть немного докачать источники, – а затем только направился к своей палатке.

Виктории все не было. Он уже доел кашу, и помыл миску, и теперь пил чай, а жена не шла. Мартин ждал. Он знал, что Вики с десяток минут назад прошла сквозь его охранку, поставленную вокруг лагеря. И скорее всего она тоже сначала заглянет в лазарет. А потом уже придет к нему.