Стенка замерцала. Перезвон хрустальных колокольцев наполнил комнату.

Но Саркофаг не открылся. Мощный-как-Пламя с шипением выпустил воздух. Трель оборвалась, мерцание прекратилось. Большое тело Нила по-прежнему плавало внутри, в зеленой сердцевине Хранителя Жизни.

Маг уловил чужое присутствие и обернулся.

В двух шагах от него, скрестив на груди руки, сузив глаза, стояла Женщина Гнона.

С минуту маг и Ронзангтондамени молча смотрели друг на друга. Длинное высохшее лицо мага не выражало ничего. Мощный-как-Пламя осторожно прощупывал Женщину Гнона, а Ронзангтондамени прощупывала его. Им не нужны были слова. Им не нужно было даже глядеть друг на друга…

Они ударили одновременно, разом, как прыгают, схватываясь в воздухе, разъяренные парды.

И маг оказался сильнее. Власть его сдавила Ронзангтондамени, как клешня сдавливает раковину. Скорлупа, хрустнув, рассыпалась, и воля мага вонзилась в нежную мякоть. Сердце Женщины Гнона затрепетало, и разум оставил ее. А ловец сжимал все сильнее, пока не нащупал в глубине жемчужину.

Пальцы с жадностью схватили ее, чтобы выдернуть, вырвать наружу, разрывая плоть…

И будто расплавленный свинец наполнил кости рук мага! Со звериным воплем он отпрыгнул назад, ударившись спиной о прозрачную глыбу Саркофага. Черная дрожь била его. Его Сила и Сила Женщины Гнона питались от общего корня! И мгновение назад он чуть не осквернил этот корень!

Маг послал зов и, когда на него откликнулись, стал жадно впитывать энергию содрогающимся телом.

Ронзангтондамени стояла неподвижно, смежив веки, сомкнув губы большого рта. Ни следа страдания, подобного испытанному магом, не отразилось на ее смуглом лице. Женщина словно спала.

Рыжебородый здоровяк вбежал в комнату, за ним появились остальные.

Увидев, что с Мощным-как-Пламя ничего не случилось, он облегченно вздохнул.

– Пеха остался внизу! – доложил он.– Стережет дверь! Остальные убиты. Эти парни бились, как кугурры! Без тебя запросто порешили бы нас! – Рыжебородый поглядел на Саркофаг, а потом на застывшую фигуру женщины.

– Вот ведь колдунья! – пробормотал он, сотворив охранительный знак.– Зачаровала вмиг, несмотря на твое слово! Войди она на полминуты раньше, ее парни нашинковали бы нас, как мясо для пирога!

– Все в воле Судьбы,– сказал маг.– Сейчас она не опасна. Не трогать!!! – закричал он, когда один из воинов протянул к Ронзангтондамени руку.

От мощного рыка воин так и подскочил.

– Баразан! – обычным голосом произнес маг.– Все мертвы?

– Кроме нее! – Бородач кивнул на Женщину Гнона.

– К ней – не прикасаться! – строго сказал маг.

«Хорошо бы и эту взять с собой! – подумал он.– Но никакой силы не хватит, чтобы укрыть ее от видящих!»

– Подгони повозку к задней двери и погрузи в нее это,– Мощный-как-Пламя указал на саркофаг.

– А управимся? – с сомнением произнес Баразан.– Эта штука быка на три потянет, не менее! Может, ты, хозяин…

– Справитесь! – отрезал маг.– Он намного легче, чем кажется. Живо, пока я не запустил вам в кишки червей!

Шестеро воинов поспешно взялись за Саркофаг и действительно без труда оторвали его от пола.

Маг снова обратил взгляд к Женщине Гнона.

«Как она прекрасна!» – подумал он, глядя сквозь окутывающий Ронзангтондамени пылающий Кокон Силы.

И вздрогнул, вспомнив о боли, которую только что испытал.

– Велика мощь Ушедших! – пробормотал он и покинул комнату.

* * *

Первое Владение не доставило никаких хлопот. Объяснялось это тем, что Властитель его, соххоггой, был стар и вдобавок ослабел умом. Так что войско Санти вошло во Владение, не обнажив мечей. Не то чтобы слуги и стража их приветствовали, нет! Иметь хозяином выжившего из ума старика было для них истинным подарком. Никто из челяди ни в чем себе не отказывал. Среди соххоггоев не принято вмешиваться в чужие дела. На Владение никто не покушался. Скорее всего, сородичи старика и не знали об истинном положении дел.

По распоряжению Санти дряхлому Властителю сохранили жизнь и позволили мирно завершить ее, поселив в одной из комнат дворца. Остальными же комнатами немедленно занялся предприимчивый Рех.

А вот со вторым Владением дело обстояло иначе. Хотя стражи его и обещали не вмешиваться, но прямо предать своих хозяев они не смогли. Четверо Властителей – отец, мать и двое взрослых сыновей – принадлежали к сильной Ветви, а само Владение велико, богато и охранялось тремя сотнями стражей. Оповещенные о возможном нападении Властители приняли все необходимые меры. Конечно, они не могли превратить ограду Владения в крепостную стену, но выставили дозорных и заперли ворота. Как-то прознав о приходе Иллана и Вига, они пообещали стражникам тройной куш, если нападение будет отбито.

Войско Санти составляли две с половиной тысячи воинов. Причем лишь тысяча с небольшим – обученные солдаты. Шансы на успех и на поражение были примерно равны. Санти колебался. Эрд, Иллан, Виг уговаривали рискнуть. К воинам присоединился и Рех, чуявший, что богатства этого Владения огромны.

Зато против был Ратсай, командующий пешими воинами. «Многие погибнут!» – утверждал он. И погибнут зря, потому что совсем скоро, как он полагал, под рукой Санти будет втрое больше воинов.

Санти принял сторону Ратсая.

И выбор был счастливым.

Не прошло и часа, как разведчики донесли: по дороге движется большое войско – три тысячи всадников.

То была подмога, вызванная Исполняющими Волю.

Начни Санти осаждать Владение, эти три тысячи ратников наверняка обрушились бы на него.

Взяв с собой Эрда, Иллана, Вига и десяток телохранителей, Санти отправился на восток по дороге, что вела к большому городу Кесану.

Через полчаса они увидели передовой отряд низинного войска, направлявшийся прямо к ним.

Командовавший отрядом сотник обменялся приветствиями с Вигом и с любопытством посмотрел на остальных.

Армейский сотник, страж соххоггоев, воин-северянин в богатых доспехах и роскошно одетый юноша с пронзительными глазами – довольно странная компания. Но странная или нет, а задерживать ее командир дозора не стал. К тому же Эрд сразу заявил, что желает видеть командующего.

Санти опять повезло: начальствующим над войском оказался фарангский тысяцкий Ганг.

В сопровождении встретившего их сотника воины и Санти подъехали к колеснице Ганга, катившейся за десятью первыми сотнями.

Тысяцкий тотчас признал Эрда, хотя видел его лишь однажды в доме Шинона. А вот Санти он не узнал, и юноше пришлось назвать себя.

Если тысяцкий и был удивлен своими гостями, то не подал виду. Эрд был объявлен преступником, но Ганг не стал торопиться с арестом светлорожденного.