Влиятельный журнал The National Review посвятил целый номер «разоблачениям» Трампа, предоставив слово видным деятелям Республиканской партии и политическим аналитикам консервативного толка[322]. Само по себе знакомство с этой подборкой критических отзывов о Трампе свидетельствует о почти неконтролируемом страхе, который республиканский истеблишмент и особенно неоконсерваторы испытывают перед человеком, имеющим хорошие шансы стать кандидатом от их партии на выборах‑2016.

Трамп правильно констатирует, что американские элиты слабы и не готовы ставить превыше всего интересы американского народа, признает, например, главный редактор журнала National Affairs Юваль Левин. Однако когда он переходит к рецептам, обнаруживается, что его диагнозы не столь разумны, как могут показаться на первый взгляд. Для консерваторов слабость наших элитных институтов является как раз аргументом для восстановления конституционных принципов и, соответственно, ограничения силы этих институтов, уменьшения централизации власти и возрождения исходного видения американской жизни, согласно которому главная цель федерального правительства есть обеспечение защиты американцев, а не менеджмент всем и вся. Когда Трампа спрашивают, как он собирается решать все имеющиеся проблемы, то его ответы сводятся к одному: «Нужен великий менеджмент»[323].

«Конечно, Трамп не консерватор, — утверждает президент влиятельной неправительственной организации The Club for Growth Дэвид Макинтош. Он популист, основной лозунг которого: наше правительство сломано, и я его починю. По первому пункту он прав: обе партии оказались плохими лидерами. Обама и демократы в Конгрессе манипулируют рычагами власти, для того чтобы все дальше толкать Америку к европейскому социализму. Республиканцы декларируют приверженность принципам свободного рынка, но каждый раз либо прогибаются, либо идут на поводу у поддерживаемых партией особых интересов «большого правительства». Но Трамп не лучше их. Он будет говорить все, что угодно, чтобы получить голоса. Он надувает нас, издевается над политкорректными СМИ и хамит тем, кто указывает, что король‑то голый. Ничто из этого не делает его консерватором, для которого главной ценностью является свобода. Он призывал бойкотировать американские компании, которые ему не по нраву, давил на бюрократов, чтобы с помощью экспроприации заполучить лучшие цены на участки для строительства, и с помпой предлагал наибольшее повышение налогов в истории Америки. Он выдвигает грандиозные планы новых расходов, но ничего серьезного для их сокращения или реформы социальных программ».

Известный писатель Марк Гелприн и вовсе назвал его «диетическим, декофеинезированным марксистом», «леваком», «ничего не знающим демагогом», «даже больше похожим на Муссолини, чем сам Обама». А влиятельный идеолог неоконсерватизма Уильям Кристол, ссылаясь на Лео Штрауса, определявшего консерватора как человека, который презирает вульгарность, вопрошал: «Разве Дональд Трамп не само воплощение вульгарности? И разве трампизм — это не никудышный автократизм того вида, который всегда презирали американские консерваторы?» [324].

Конечно, вся эта подборка предельно тенденциозна, да такой, собственно, и задумывалась (своего рода коллективный вопль системных консервативных интеллектуалов «Америка, ты одурела!»). Но некое рациональное зерно в ней все же есть — Трамп действительно не похож на идеологически мотивированного консерватора, образ которого стал привычен американскому избирателю за последние лет тридцать — с окончания Холодной войны и прихода к власти клана Бушей.

Более взвешенную позицию выражает цитировавшийся уже выше Джон Подгорец.

«Трамп создал новое течение в консервативной мысли — «трампизм», — считат он. — Это версия националистического (nativist) консерватизма, которая концентрирует внимание на внутренних вызовах национальному единству, причем главным тут является иммиграция… Несмотря на свою простоту, «трампизм» сигнализирует нам, что определение понятия «американец» является одним из самых острых вопросов для современных республиканцев. Что значит — быть американцем? Кто может быть американцем? Эти вопросы остро стоят на повестке дня. Наше общество перестало быть сплоченным. Последним президентом, который смог нас сплотить, был Рональд Рейган, и на его наследии мы пролетели через 90‑е годы».

Но если неоконы и близкие к ним круги республиканского истеблишмента безоговорочно отказывают Трампу в праве называться консерватором, то эксперты, занимающие более объективную позицию, придерживаются другого мнения. Например, авторитетный консервативный публицист, редактор журнала «Американский консерватор» Скотт Макконнелл, считает, что Трампа можно назвать консерватором, «потому что он хочет сохранить то общество, в котором он вырос. Трамп вырос во времена Эйзенхауэра, во времена стабильного общества с сильными профсоюзами, большим госбюджетом и минимальным мультикультурализмом. Это была другая система консервативных ценностей, которую он, видимо, хотел бы сохранить и вернуть». «Однако, — добавляет Макконнелл, — надо осознавать, что определение консерватизма с тех пор изменилось, в связи с чем сегодня его никак нельзя назвать идеологическим консерватором»[325].

Идеальная Америка, вдохновляющая Трампа — это страна, совсем непохожая на современные США. Это во многом действительно Америка Эйзенхауэра, Америка, сосредоточенная на собственном развитии, это страна постоянного экономического роста, обеспеченного не IT‑пузырями, как в годы президентства Клинтона, а развитием индустрии и мощными инфраструктурными проектами (в 1956 г. на строительство автострад было выделено 26 миллиардов долларов — это самая большая в американской истории сумма, выделенная на государственные работы). Это страна, где разветвленная сеть автодорог и доступные всем автомобили сделали возможным отток населения из больших городов в сеть «зеленых пригородов», а повсеместно открывавшиеся крупные торговые центры раз и навсегда решили проблемы снабжения этих пригородов всем необходимым. Это страна, не знавшая проблем с нелегальной иммиграцией и довольно низким уровнем преступности. Это страна сбалансированного бюджета и продуманной политики государственных расходов. Страна сильных профсоюзов и отличных условий для развития малого и среднего бизнеса. Это Америка, где правили республиканцы, но не те, находившиеся под сильнейшим влиянием неоконсерваторов ястребы Буша‑младшего, а весьма осмотрительные, взвешивающие все «за» и «против» стратеги, стремившиеся избегать военных конфликтов там, где это возможно. Это Америка традиционных ценностей, сильных мужчин и красивых женщин, религиозная и высокоморальная.