Похожим образом когда-то развивались наши отношения с Мэлин. Мы начинали как друзья (то же сейчас можно сказать и про нас с Грейс), а потом перешли грань физической близости. Что Мэлин, что я страдали от одиночества; нам отчаянно хотелось быть кому-то нужными, испытывать какие-то чувства, но ничего не получилось. Интимные отношения так и не пробудили чувств. Мы не полюбили друг друга. Не было даже взаимного притяжения, и это с самого начала подрывало наши шансы. Время, что мы проводили вместе, заполнял исключительно секс, лишь усиливая во мне ощущение пустоты.

Я знал, чего боюсь. Слишком быстрое телесное сближение угрожало подавить всякие чувства. От Грейс я получал теплоту, нужность. Я чувствовал, что живу. Таких ощущений я не получал никогда и ни от кого. Естественно, я крепко держался за них. Повторение ошибок прошлого угрожало потерей едва возникших чувств к Грейс, чего я ни в коем случае не хотел.

– Хейден! – донеслось из палатки.

Голос Грейс оборвал мои раздумья.

– Иду, – ответил я.

Откинув полог, я сунул голову внутрь. Грейс успела навести походный порядок. Расстелила спальные мешки, поставив в изножье каждого рюкзаки с одеждой. Между мешками стоял керосиновый фонарь. Прочее имущество она расположила по краям. Середина пола была занята оружием, включая и мой арбалет. Всё – в полной готовности.

– Тебя устраивает такое размещение? Может, у тебя есть какой-то свой порядок или…

Она замолчала, вопросительно изогнув брови и ожидая моего одобрения.

– Вполне устраивает, – ответил я.

Глаза сразу же зацепились за спальные мешки, лежащие порознь. Собираясь, я очень надеялся, что сумею подавить тягу к Грейс. Но была и другая надежда: ляжем врозь, а потом, как вчера, окажемся вместе. Узнав, как здорово спать, держа ее в объятиях, я уже не хотел возвращаться ко сну в одиночку.

Собственные слова показались мне жалкими. Я тряхнул головой, мысленно велев себе: «Соберись, Хейден».

Грейс улыбнулась, довольная моей похвалой. Я посмотрел на нее. Фигура Грейс казалась светящейся. Этот эффект создавали стены палатки, приглушавшие дневной свет. Капельки пота казались росинками и делали лицо Грейс дразняще красивым. В лесу, наполненном множеством оттенков зеленого, ее глаза сияли еще ярче. Я моргнул и втянул в себя воздух, пытаясь сосредоточиться. Рядом с Грейс это становилось все труднее.

– Готова учиться премудростям охоты? – спросил я, войдя в палатку за оружием.

– Целиком и полностью, – ответила она, нагибаясь за пистолетом.

Помешкав немного, Грейс повесила на плечо винтовку, затем подала мне арбалет. Я взял его, предварительно закинув за плечи колчан со стрелами. Даже для меня арбалет был тяжелым. Вооружившись, мы вышли из палатки.

Я поднял арбалет, показывая Грейс, как из него стреляют.

– Смотри. Тетива натягивается вот этой веревкой, за которую надо потянуть.

Я показывал. Грейс кивала, внимательно следя за моими движениями. Чтобы объяснить ей разницу в стрелах, я достал из колчана несколько штук.

– Как видишь, стрелы неодинаковы. Те, что поменьше, бьют точнее. Их у нас более чем достаточно. Стрела укладывается в желоб. Вот так. Обязательно убедись, что она состыкована с веревкой, иначе выстрела не получится. Когда выйдем в лес, научу тебя целиться. Скажи, принцип действия тебе понятен?

– Да. Смотрю, недурное оружие.

Она еще раз внимательно осмотрела арбалет, затем кивнула.

– Раз ты так говоришь, будем считать, что ты все усвоила, – сказал я, вызывающе улыбаясь. – Готова идти в лес?

– Если ты готов, то и я, – ответила она, поправляя ремень винтовки.

– Тогда пошли. Постарайся двигаться бесшумно, чтобы мы никого не спугнули, – добавил я, понижая голос.

Грейс молча кивнула. Мы вошли в лес.

Солнце ухитрялось пробиваться сквозь кроны деревьев и нещадно жарило мне затылок. Неудивительно, что шея и лоб быстро вспотели. Я радовался, что выбрал рубашку с отрезанными рукавами. Ветер приятно обдувал руки, но соперничать с солнцем не мог. Лоб Грейс тоже вспотел. Она молча отирала пот, ни разу не пожаловавшись. Вспотевшие волосы липли к коже. Отяжелевшие прядки ударяли по шее и лезли в глаза. Я сожалел, что не взял косынку или шляпу.

Наши ноги почти не производили шума. Сказывались годы обучения налетам. Эти навыки помогали в охоте. Единственными звуками были птичье щебетание над головой, легкий хруст и потрескивание в подлеске, где обитало мелкое зверье, да еще тихий шелест листьев на слабом ветру. Если не обращать внимания на докучливую жару, день выдался прекрасный.

Мы прошли около мили, когда я вытянул руку, останавливая Грейс. Она ткнулась плечом в мою руку, остановилась и вопросительно посмотрела на меня. Потом огляделась по сторонам, не понимая, почему я остановился. Я поднес палец к губам, затем указал влево. Там, на полянке, поблескивал водой небольшой пруд. Место было мне хорошо знакомо. Мы часто здесь охотились. Особенно в жаркие дни, как сегодня. Томимое жаждой, зверье тянулось к пруду на водопой.

Грейс молча кивнула. Я спрятался за кустом, распластавшись на животе и стараясь почти целиком слиться с травой. Подражая мне, Грейс легла рядом. На лице – радостное возбуждение. У нее округлились глаза, когда я положил перед нею арбалет. Ее замешательство было таким забавным, что я не выдержал и улыбнулся.

– Ты готова учиться? – шепотом спросил я.

– Наверное, – ответила она.

Упираясь локтем в землю, она взяла арбалет так, как я ей показывал. Ощупью я достал стрелу и подал ей. Пальцы Грейс сжали стрелу. Она зарядила арбалет. Тихий щелчок подтвердил, что стрела встала правильно. Грейс торжествующе улыбнулась. Ее зеленые глаза сверкали в нескольких дюймах от меня.

– Что теперь?

– А теперь… – начал я, оглядывая положение ее рук.

Я сдвинулся, перекинув руку через ее плечо. Моя грудь прижалась к ее спине. Я слегка подтолкнул ее руку, чтобы исправить захват арбалета:

– Во время прицеливания держи руки здесь.

Я старался не обращать внимания на участившееся сердцебиение, но это было трудно. Я пригнул голову вровень с ее головой (конечно же, я услышал изменившееся дыхание). Я смотрел на древко стрелы, показывая Грейс, как надо целиться. Мои губы находились почти рядом с ее ухом. Я шепотом продолжал наставления:

– Если дичь поблизости, целься на один или два дюйма выше места удара. Чем дичь дальше, тем выше надо целиться.

Она медленно кивнула, приподняла арбалет на дюйм и прицелилась в пень, находившийся от нас футах в пятнадцати. Ухо Грейс ненароком задело мои губы, отчего у меня по телу пронесся электрический разряд. Это ощущение заставило ее резко вдохнуть. Грейс мельком взглянула на меня и снова сосредоточилась на пне.

– Когда выжимаешь спуск, не вздрагивай, – прошептал я, кладя палец на спусковой крючок поверх ее пальца.