Люк медленно двигался на юг, пытаясь найти место для ночевки, и не сразу заметил, как оказался в центре разоренного и сожженного индейского лагеря.

Он почувствовал подступающую к горлу тошноту, увидев четыре обезображенных тела, лежавшие в замерзшей грязи. Причем женщины были убиты так же безжалостно, как и мужчины. Сочувствие, внезапно проснувшееся в душе, удивило его самого. Неужели возможно испытывать сострадание к краснокожим?

Люк решил, что просто поражен нелепостью и полной бессмысленностью этого кровавого побоища. Правда, индейцы тоже убивали без разбора: неподалеку от остальных тел лежал грязный труп белого мужчины с искаженным злобой лицом.

Покачав головой, Люк поехал в сторону от лагеря, стараясь унять свои чувства. Он старательно отводил взгляд от окрашенной кровью скованной морозом земли.

В душе юноши внезапно поднялась волна одиночества. Он путешествовал почти месяц и успел соскучиться по своей семье. Этого времени оказалось вполне достаточно, чтобы отдохнуть от груза так тяготившей его ответственности. Ужасный вид холодных застывших тел заставил Люка мечтать о том, чтобы обнять кого-то теплого и живого, например, Сару, которая так любила залезать к нему на колени и слушать сказки.

Дорога в Лексингтон привела Люка на берег Ликинг-Ривер. Он сделал привал, чтобы подкрепиться, напоить коня и отдохнуть.

Бледное зимнее солнце рисовало на воде тени от утесов. Бесшумно появилась стая гусей. На мгновение неподвижно застыв в воздухе, они пролетели над рекой безупречным треугольником и так же внезапно пропали из виду.

Неожиданно в вечерней тишине раздался тихий звук, похожий на человеческий голос. Люк насторожился и отправился осматривать прибрежные утесы. Из большой пещеры до него явственно донесся чей-то нежный и чистый голос. Спрятав в кустах коня, Люк забрался в расщелину в скале. То, что он увидел, взволновало его.

В пещере на рваной попоне сидела индейская девушка – или это была взрослая женщина? – и качала на руках маленького ребенка, напевая при этом какую-то красивую мелодию. Ее лицо было спокойно, а глаза сухи, но болезненная печаль, звучавшая в голосе, свидетельствовала о горе больше, чем поток слез.

Тронутый до глубины души этой картиной, Люк шагнул вперед.

Когда длинная широкая тень закрыла вход в пещеру, Шепчущий Дождь напряглась всем своим существом. Одной рукой она прижала к себе Маленького Грома, а другой инстинктивно схватила заряженное ружье.

Прямо перед ней стоял человек, слишком красивый, чтобы быть одним из сыновей Харпера. Сняв шляпу, он провел рукой по своей рыжей шевелюре. Белое зимнее солнце освещало привлекательные черты его лица, словно вырезанные искусным мастером: твердые, гордые скулы, квадратный подбородок, прямой нос и странно мягкие губы, которые заставили Шепчущий Дождь почувствовать, как в ее душе шевельнулось что-то ужасно-сладкое и запретное.

Девушка с внутренним трепетом посмотрела незнакомцу в глаза. Их цвет напоминал влажные от росы весенние листья, но холодная твердость взгляда заставила Шепчущий Дождь вздрогнуть от ужаса. Она приняла эту твердость за ненависть.

Девушка прерывисто вздохнула, понимая, что ребенок на руках помешает ей защищаться. Правда, незнакомец пока не достал из-за пояса ни ножа, ни томагавка, однако медлить больше было нельзя. Быстрота, с которой Шепчущий Дождь опустила мальчика на землю, разбудила малыша, и он заплакал. Заслонив собой ребенка, девушка снова метнулась к ружью.

Нога мужчины прижала приклад к полу пещеры.

– Не нужно, – коротко приказал он.

Застонав от бессилия и страха, Шепчущий Дождь попыталась снова поднять ружье, но тщетно.

Неодобрительно сжав губы, незнакомец, словно разговаривая сам с собой, произнес:

– Интересно, что же с вами произошло?

Неожиданно девушка вспомнила английские слова, которым так упорно учила ее мать и резко спросила:

– Тебе действительно интересно? А я-то думала, что все и так ясно без слов.

Глаза юноши расширились от удивления:

– Ты говоришь по-английски, маленькая скво?! Да еще так чертовски здорово!

Она продолжала без улыбки смотреть на него.

– Я знаю, тебя сегодня преследовали белые люди, – невозмутимо продолжал Люк. – Но как, черт возьми, тебе удалось уйти от охотников?

– Я бросила коня и убежала пешком, а они продолжали идти по конному следу.

Юноша понимающе кивнул:

– И куда же ты теперь собираешься идти? Судя по вопросу, он не собирался убивать их.

Однако Шепчущий Дождь не ощутила прилива благодарности. Она знала, что ей все равно не выжить одной в лесу, с маленьким ребенком на руках и кровоточащей раной на ноге. Запах крови неизбежно привлечет голодных волков и медведей.

Однако девушка ничем не выдала своего страха и спокойно ответила:

– Наверно, я буду вываривать соль и продавать, чтобы заплатить за кров, пока не смогу вернуться к своим.

Сама мысль о родном племени казалась сейчас несбыточной мечтой и наполнила ее сердце печалью.

– Немного в наши дни заработаешь на соли, – усмехнулся белый мужчина и окинул девушку внимательным взглядом, заставив ее на миг похолодеть от страха. – Похоже, что ты ранена?

– Какое тебе до этого дело? – резко спросила она. Незнакомец почесал затылок:

– Понятия не имею, маленькая скво.

– Тогда оставь нас. Ты и твои братья-мародеры уже убили всю мою семью.

Он медленно покачал головой:

– Нет, меня не было с ними. Правда, я не люблю индейцев, особенно шони, но не имею привычки убивать мирных людей.

На несколько минут воцарилось напряженное молчание. Но вот Маленький Гром пошевелился и неосторожно задел раненую ногу девушки. Она стиснула зубы, но все равно не сумела сдержать стон.

– Пошли, – приказал незнакомец. Шепчущий Дождь смотрела на него с сильно бьющимся сердцем, но не сдвинулась с места.

– Пойдем же, маленькая скво, – нетерпеливо воскликнул юноша.

– Не называй меня так!

– У тебя есть имя?

– Гимеване. На твоем языке – Шепчущий Дождь.

– Шепчущий Дождь, – задумчиво повторил он. – Чертовски длинное имя для такого маленького создания, как ты.

– Мое христианское имя – Мария Паркер. Его дала мне мать. Люди нашего племени приняли ее к себе много лет назад.

Юноша понимающе кивнул.

– Это объясняет, откуда у тебя такие голубые глаза, – он показал на мальчика. – А это кто?

– Нен-Келли, Маленький Гром. Это сын моей сводной сестры.

– Меня зовут Люк Эдер.