Маша почти успела произнести: «Не пойду!»

Но вскинула голову и увидела, сколько любви в отцовском взгляде. И сколько тревоги – в мамином… Пусть не родные – но ведь искали ее. Волновались. Да и слишком она сейчас измучена, чтобы немедленно отправляться на вокзал. Опять же, ночь на дворе, любой милиционер увидит, что девочка без родителей, и отправит домой…

И Маша решила, она все еще успеет.

…Однако поиски растянулись на годы.

Хотя приемные родители на этот раз повели себя честно и нисколько ей не препятствовали. Даже адрес, по которому была прописана Елена Балакина, нашли. Но предупредили: биологической матери (если она, конечно, интересовалась судьбой своей дочери) сообщили, что ребенок умер. В детской больнице, в возрасте четырех месяцев. Это была обычная практика и единственный способ сохранить тайну и обезопасить себя от незваных гостей. Потому что было немало случаев, когда родные матери (чаще всего – опустившиеся алкоголички) находили своих брошенных детей. И являлись к ним с объятиями и запоздалыми изъявлениями любви, наносили ребенку психическую травму… Поэтому после того, как суды принимали решение об усыновлении, приемные родители всегда просили обезопасить себя и ребенка от биологических родителей. Пусть и таким, достаточно жестоким, способом.

«Вот и объяснение, почему мама меня не искала, – решила для себя Маша. – Она думала, что я умерла…»

Над письмом Елене Балакиной девочка сидела больше недели – писала, перечеркивала, снова писала, тщательно проверяла ошибки, чтоб та не подумала, будто у нее дочь глупышка…

Однако через месяц конверт вернулся с пометкой: адресат выбыл.

Что делать дальше, Маша не знала. Да и пыл ее несколько поугас. Приемные родители ведь тоже не дураками оказались. Все это время мягко, но планомерно убеждали дочь: родной – не тот, кто произвел на свет, а кто вырастил. И тому, что они все скрывали от нее, тоже объяснение нашли: это, мол, для того, чтоб Машу подружки не дразнили. И соседки не косились. Не называли бы сироткой или подкидышем.

– У нас ведь, Машенька, люди злые, – вздыхал папа. – И чужие беды обожают. Слышала, наверно, как говорят: «У соседа корова сдохла. Мелочь, а приятно».

– Разве тебе хочется, – подхватывала мама, – чтоб все кругом знали, что ты приемная? В лицо бы тебя жалели, а за глаза – насмехались?

– А правду мы бы тебе все равно рассказали, – убеждал отец. – Просто ждали, когда ты подрастешь немного…

И Маша в конце концов сдалась.

Никому, даже самым верным подружкам, о случившемся не рассказала. И приемную мать продолжала называть мамой. И отца – папой. И любила их по-прежнему. И слушалась (а иногда и нет). Они по-прежнему оставались семьей. Мария только злосчастную куртку, которую ей на день рождения все-таки подарили, почти не носила, хотя та и модной оказалась, и красивой, и жутко дорогой. Но едва ее надевала – сразу вспоминала, как искала подарок на антресолях. И что нашла вместо него…

А на втором курсе института Маша поехала в студенческий лагерь под Туапсе. На весь август. И, конечно, не удержалась – потому что до Сочи оттуда было всего-то три часа на автобусе.

Явилась в город. Разыскала дом, где когда-то проживала Елена Балакина, и попробовала выяснить: куда та переехала? И когда?..

Но соседи только плечами пожимали: слишком, мол, много времени прошло. Никто и не помнил никакой Елены, которая когда-то жила в семнадцатой квартире. Одна только бабка, совсем древняя, недовольно прошамкала:

– А, ты про эту шалаву… Пес ее знает, куда она делась. Но вроде какой-то хахаль очередной ее в столицу забрал…

Слово «шалава» Машу расстроило. А то, что мама в Москве, обрадовало. Хотя в городе проживает почти десять миллионов граждан – но осталась ведь Мосгорсправка. Да и в милицию можно сходить. Выбрать милиционера посимпатичней и попросить, чтоб человека нашел…

Но только никакие горсправки ей не помогли. Потому что официально Елена Балакина в столице не проживала, нигде прописана не была. Да и с чего бы хахалю ее было прописывать?..

Маша узнала, кто ее мать, совершенно случайно.

Как-то села за компьютер и просто наудачу вбила в поисковике: Елена Балакина.

Компьютер тут же выплюнул ссылку – на сайт «Биографии богатых и знаменитых».

Маша удивилась, но на сайт, конечно, немедленно отправилась. И прочитала: Елена Кривцова (в девичестве Балакина) родом происходит из города Сочи…

А дальше в статье следовало, что ныне Елена Кривцова одна из самых влиятельных и богатых женщин России. А также основательница, владелица и директор первой в стране сети фитнес-клубов.

Прилагались и фотографии, на которых Маша увидела, насколько красива, элегантна и уверена в себе ее настоящая мама. И только глаза у нее были грустные. Может быть, потому, что Елена Балакина считала: ее старшая дочь – умерла?..

* * *

«Бог всегда на стороне более сильной армии», – полагал Наполеон.

Елена Кривцова была с ним полностью согласна. Хотя толковала изречение полководца по-своему: бог всегда видит, если ты намерился сделать глупость. И обязательно тебя оградит. Как угодно – пошлет опоздание, даже аварию или болезнь, только чтобы не допустить тебя туда, где быть не надо… А коли дело твое правое – наоборот, поможет.

И сейчас Всевышний будто ее за руку вел.

Все сложилось, как по заказу.

На первый взгляд – просто слепой случай. Но если присмотреться, высшая справедливость.

…Моторная яхта «Царевна» была оформлена на ее имя, однако каталась Кривцова на ней всего пару раз и особого удовольствия не получила. Что за интерес рассекать гладь не моря, но какой-то грязной лужи под названием водохранилище? Да и нормальной погоды в России не дождешься – вечно или дождь, или холод. Муж, тот использовал яхту куда чаще. Каким-то своим партнерам по бизнесу пыль в глаза пускал или с девчонками на борту развлекался. А счета (и немалые!) за стоянку, техобслуживание, зимнее хранение в эллинге приходили Елене. И до поры она не возражала. Какая, в конце концов, разница, кто в семье за что платит? Однако сейчас, когда дело неуклонно шло к разводу, с яхтой надо было что-то решать. Елена не возражала отдать «Царевну» мужу, но пусть тогда Макар и ее содержание оплачивает. А то на днях письмо прислали: срочно внесите аванс (полторы тысячи долларов!) за зимнее хранение! С какой стати ей расшвыривать деньги? Макар ей теперь никто, вот пускай сам со своей яхтой и разбирается.

Но с ним-то самим не поговоришь – он и трубки не снимает, да и юрист ей строго-настрого велел: с мужем до поры до времени никаких контактов.

Потому Елена позвонила в эллинг приказать, чтоб по всем вопросам насчет «Царевны» напрямую к мужу обращались.

Однако вежливый юноша, снявший трубку, заверил ее, что ситуация уже разрешилась. Господин Кривцов лично приезжал в яхт-клуб, заплатил в полном объеме за эллинг, через три дня яхту переводят с пристани в крытое помещение, да и техосмотр перед прогулкой уже провели…