Впрочем, кажется, он уже сделал сбой выбор? В конце концов, он все это время голодал и ютился в канавах – и что?! Приключения и неприятности обходили его стороной?! Как бы не так! Кажется, они просто сговорились и решили сжить его со света!

– Да брось ты притворяться! – насмешливо проговорил Мур в ответ на очередной несчастный вздох. – Тебе же на самом деле нравится все это!

– Что «это»?! – взвился Курт. – То, что меня могут убить?! И что, скорей всего, так оно и выйдет?! Тебя, между прочим, тоже испепелят! Триста магов! Триста! Ты только вдумайся в это число! Триста!

– Подумаешь! – легкомысленно откликнулся посох. – Для тебя это – семечки!

– Ничего себе семечки! – возмутился Курт. – Да они от нас ничего, кроме семечек, не оставят!

– Я говорил тебе, что ты похож на моего создателя и первого хозяина? – вместо ответа спросил Мур. – Неужели не говорил?! Ну так теперь говорю. Ты – вылитый Артад Сюйген. Просто ты сам этого еще не понял.

– При чем тут Сюйген? – Курт непонимающе уставился на Мура.

– А при том, что он меньше чем с тремя сотнями магов и связываться бы не стал! – ответствовал Мур. – Он считал ниже своего достоинства размениваться по мелочам.

– Вот поэтому его двести девяносто девять магов и убили! – вдруг хихикнул Курт. – Трехсотому в кусты занадобилось – и твой великолепный Сюйген оказался совершенно беззащитен!

– Уже лучше! – усмехнулся Мур. – В таком состоянии ты мне больше нравишься.

– Интересно, как я тебе мертвый понравлюсь, – вновь скучнея, буркнул Курт. – Поганец Йоштре! Не мог хоть одного-кого со мной отправить! Кого-то более опытного, что ли…

– А я на что?! – возмутился посох. – Ты еще поди поищи более опытного! А потом сработайся с ним! Чтоб вы с ним дело делали, а не хлеб делили!

– Прости, Мур, – смутился Курт. – Но… я имел в виду мага… то есть человека.

– Ты же знаешь, я теперь тоже могу принимать этот облик, – заметил Мур, – и если тебе так спокойнее…

– Что значит «тоже»? – удивился Курт. – А кто еще…

Он не договорил. Заткнулся, во все глаза уставившись на посох.

– А еще ты, Курт, – усмехнулся Мур. – Неужели ты до сих пор не понял?

– Что… я должен был понять? – испуганно нахмурился Курт.

– То, что твоя человеческая природа, – иллюзия, – ответил посох. – Чудовищно реальная, невероятно качественно исполненная, но увы… к людям тебя причислять не стоит. Именно поэтому Затылок и не стал добавлять тебе помощников. Толку – чуть, а опасность возрастает стократно.

– Как это… я – не человек? – тихо спросил Курт.

– Как тебе сказать… – усмехнулся посох. – Как-то… каким-то образом. Не так, как я. Не так, как Бог Повседневных Мелочей. Не так, как Архимаг. И даже не так, как мышь, которая бегает под этой кроватью! Не дергайся, это я так. Для примера. Как-то по-другому это с тобой происходит. Станешь мудрее – сам ответишь на свой вопрос.

– Если останусь жив, – упрямо буркнул Курт.

– Останешься, – беспечно объявил посох. – Какими бы крутыми ни были эти триста, такого чуда, как ты, они не видели, ручаюсь. И вообще, хватит ныть! Признайся же сам себе, что тебе нравится эта жизнь! Тонкий запах риска и кровь врагов, сбегающая с твоих пальцев…

– Ага! Сплю и вижу, как бы сожрать их печенки! – фыркнул Курт.

– Отлично! – похвалил Мур. – Вот так и держись.

Архимаг сидел на полу своего кабинета и задумчиво рассматривал небо над головой. Стен и потолка больше не было. Вообще ничего не было. Небольшая ошибка в направлении потока силы – и верхушка Архимаговой Башни просто перестала существовать. Да уж, сожрать Темного Бога оказалось куда проще, чем овладеть полученной в результате Силой.

В итоге у Архимага снесло крышу. То есть не у него, конечно, а у его Башни, но суть дела это не слишком меняло.

Архимаг пробормотал заклятие, и верхушка Башни вновь стала реальностью – правда, здорово перекособоченной реальностью, но уж лучше такая, чем совсем никакой. Попробовать что-то поменять еще раз Архимаг не решился: так и вообще без Башни остаться недолго – не может же Архимаг ночевать на улице или проситься на ночлег к кому-то из подчиненных!

Архимаг старательно овладевал Силой Темного Бога. Время от времени, когда очередное упражнение утомляло до неимоверности, он подходил к пустоте, заменявшей ему стол, брал с нее свежие доклады и доносы, сводки с фронтов и сообщения лазутчиков, брал и трудолюбиво вчитывался в них. Старательно перебирая имена своих врагов, Архимаг лелеял мечты о чудовищных пытках и мучительнейших казнях. Но планы страшной мести приходилось откладывать. В своем нынешнем состоянии он боялся колдовать во всю мощь. Непомерная и непривычная Сила могла ненароком уничтожить его самого. Приходилось терпеть, ждать и учиться. Приходилось жертвовать какими-то ранее заготовленными и тщательно скрываемыми замыслами. Он давно готовил секретную операцию, которую назвал «Джанхарская Бабочка». Несколько сотен магов Ордена не один год трудились над плетением чудовищного кокона. Вышедшая из него тварь должна была уничтожить Джанхар в одно мгновение. Теперь же, не имея возможности толком действовать, скованный по рукам и ногам собственной непомерной Силой, напуганный победами и растущим влиянием Верховного Короля Эруэлла, Архимаг был вынужден поторопить свою задумку. Она и в таком состоянии оставалась страшным ударом – но, увы, не смертельным. Проклятый Джанхар выстоит! В этом Архимаг не сомневался.

А еще господина Архимага беспокоил голос. Маленький такой голосок. Даже голосишко. Шепоток. Дрянь. Мелочь, не заслуживающая внимания. Все так. Вот только… Архимаг никак не мог взять в толк, откуда он берется. Никакой чужеродной магии, никакого мистического присутствия обнаружить не удавалось. Даже самые тонкие специалисты Ордена, мастера сверхчувственного и потаенного, способные заметить мельчайшую пылинку магии, крошечный росток Силы, если он есть, – даже они ничего не чуяли. Не слышали они и голоса. Его вообще никто не слышал. Только Архимаг.

Если бы он был человеком, он бы подумал, что ему это чудится, – но он был Архимагом, а с ними такого не бывает. Если бы он был человеком, он бы решил, что сходит с ума, – но архимагам попросту не с чего сходить. Во всяком случае, этому точно не было, с чего сходить. Так что не могло быть никакого голоска. Не могло, и все тут!

Однако он был.

Он всегда говорил об одном. Всегда об одном и том же… Вот и сейчас.

– Мне скучно, – как всегда, пожаловался голос.

– Ну и что? – против воли ответил Архимаг.

Единожды не сдержавшись, он всегда теперь отвечал голосу – всегда одно и то же, одними и теми же словами. Сколько раз давал себе слово промолчать – и все же не сдерживался.

– Мне скучно, а ты все не идешь, – плаксиво сообщил голосок.