Тот ли это дерзкий малец, от шуточек которого, бывало, покатывался со смеху весь караван? Галантный юноша, от слов которого пылали девичьи лица? Суровый проводник, что так грамотно и быстро провел их по опасным горным тропкам? Убитый прошлым ребенок, у которого слезы наворачивались на глаза от страшных воспоминаний? Малыш, что кровью истекал у них на руках от «Черной смерти»? Грубый и жесткий командир, что упорно вел за собой строптивых ветеранов по гибельной тропе? Ловкая Гончая, что легко смогла обмануть даже узы единения и заставила разъяренного эльфа разорвать тонкие связи, тем самым спасая его от предстоящего кошмара? Обезумевший хищник, едва не разорвавший эльфу горло? Потерявшийся во тьме детеныш, что вдруг пошел за ним к свету — с робкой надеждой, с удивлением и признательностью за нежданную помощь? Усталый мудрец, наконец, что вот уже долгую минуту смотрит ему прямо в глаза и больше не собирается скрывать свои маски?

Кто же он на самом деле?

Юный Страж чуть вздрогнул и снова отвел взгляд, после чего отвернулся и зарылся лицом в шею тихо заурчавшей хмеры. Траш немедленно подняла морду, заурчала, а потом очень бережно слизнула с его порезанной щеки выступившую капельку крови.

— Не надо, родная. Мы с тобой и так слишком много хватанули. Оставь.

Траш тихо заурчала, а у эльфа вдруг расширились глаза от внезапного понимания.

— Так вот как вы сливаетесь!

— Верно, — не стал отрицать мальчишка, отстраняясь от кровной сестры. — Чтобы узы сработали, надо лишь взять немного крови. Всего пару капель, не больше, но это позволяет нам быть одним целым. Видеть и слышать друг через друга. Знать, что думает или делает второй. Понимать. Чувствовать чужую боль. Верить. Любить. Ненавидеть. И даже убивать.

Траш согласно мурлыкнула и трепетно обвила свое сокровище хвостом, а Белик благодарно прижался в ответ. Вот, выходит, как они становятся такими похожими! Вот почему стало возможным это странное единение! Вот почему хмера никогда его не бросит, не ударит и не причинит вреда! Вот почему у них глаза стали на время совершенно одинаковыми! Они же кровные родственники! Такие же, как если бы росли в одной семье! Действительно, полноценная стая!

Таррэн одарил самку хмеры долгим, неверящим взглядом, словно видел ее в первый раз. Снова молча восхитился ее совершенным и гибким телом прирожденного охотника, идеального убийцы, полностью приспособленного для суровой жизни в Серых пределах. Запоздало подметил многочисленные надрывы и порезы в костяной броне, потеки засохшей крови на боках, израненные лапы, нещадно исцарапанный живот. Ее запятнанные бурыми пятнами ноздри, слезящиеся глаза, обломанный коготь на передней лапе… и внезапно осознал, что суровая хищница не единожды за сегодняшний день спасла ему шкуру. Всем им спасла, приняв на себя львиную долю того, что могло воткнуться, пролиться и даже опалить их непонятливые головы. А Белик, малыш Белик, что так долго сопротивлялся слиянию, всю дорогу старательно помогал ей бежать. Забирал ее боль. Делился силами. Отдавал все, что мог, ради того, чтобы этот безумный поход не закончился полным провалом. Именно он вытащил их из этого пекла! На своих плечах, на израненных ногах и руках, где наверняка сейчас такие же ссадины открылись, как у Траш! Он сделал это! За что ему можно только низко поклониться.

— Тебе надо поспать, — неожиданно хрипло сказал эльф, опуская глаза и со стыдом понимая, что сильно ошибся в Белике, зря подозревая его в подлости, и что на самом деле у хладнокровной Гончей гораздо больше причин держаться от него на расстоянии, чем казалось раньше.

Пацан покачал головой:

— Нет. Еще нельзя.

— Теперь уже можно. Вы истощены. Надо отдыхать.

— Только не нам с Траш, — коротко отозвался пацан, и Таррэн неожиданно почувствовал, что снова начинает злиться.

Торк! Все уже закончилось! Они прошли! Одолели это дерьмовое ущелье! Почти дошли до заставы — сам говорил! А теперь он не желает даже час передохнуть, чтобы не порвать узы ненароком! И почему? Да потому, что есть тут некоторые, с кого он глаз не собирается спускать до самого дома! Свалится, сорвется, сдохнет, как уже чуть было не случилось, а все равно не спустит!

— Проклятье… ты можешь мне хоть немного довериться?!

— Нет, — странной дрожью в груди отозвался быстрый взгляд зеленых глаз.

Темный эльф невольно опустил напряженные плечи и, так же неожиданно успокоившись, невесело усмехнулся:

— Что ж… это хотя бы честно.

— Ты заслужил откровенность.

— Я же враг. Разве нет?

— Ты умный враг, — предельно серьезно посмотрел юный Страж. — Враг умелый. Опытный. Очень опасный, но честный.

Таррэн неопределенно хмыкнул, но Белик, что удивительно, спокойно продолжил:

— Я не собираюсь отрицать твоих достоинств.

— О! Так у меня все-таки есть достоинства? — с иронией уточнил эльф. — У меня? У темного? Ты уверен?

— В каждом есть что-то плохое и что-то хорошее. Честное и не очень. Праведное и подлое. Вопрос лишь в том, что мы желаем показать миру. И ты не исключение… Ты уверен в себе, но, как ни странно, не склонен к самолюбованию. У тебя немалая сила, однако ты почему-то предпочитаешь ее лишний раз не демонстрировать. Ты готов на компромиссы, готов слушать. Ты хорошо знаешь людей, но не презираешь тех, кто слабее тебя, и никогда не используешь это знание во вред. Если, конечно, не вынудят. Еще ты превосходный воин и терпеливый охотник. Надежный спутник, верный товарищ, внимательный собеседник… Ты достоин уважения. Это правда. И ты не виноват в своем происхождении.

Таррэн невольно затаил дыхание, когда его насквозь пронзили две зеленые молнии, но взгляда не отвел. Только чуть вздрогнул и почувствовал, как в груди бешено заколотилось сердце: Белик сказал это так легко, будто за неполный час единения сумел увидеть его душу. Смог понять, узнать, выпотрошить наизнанку. Выходит, теперь действительно знает о нем все?

— Но все же для тебя я по-прежнему враг? — переспросил эльф, на что Белик странно хмыкнул:

— Скорее достойный противник, с которым интересно сыграть.

Таррэн странно улыбнулся.

Противник? Да, именно так малыш и чувствует. Помнит, кому обязан жизнью и рассудком. Не злится, не винит в ошибках, уважает, принимает как равного и все же не верит. По крайней мере, не верит до конца. Хотя, конечно, больше не испытывает той иссушающей ненависти, как раньше. Маленькая ниточка неснятых уз, которую эльф просто не успел сдернуть, очень многое шепнула ему на ухо. В том числе и то, что скрытный, крайне сдержанный на эмоции Страж сейчас не лжет: он действительно больше не считал эльфа кровным врагом. Нет. Всего лишь достойным противником, хорошим игроком и надежным попутчиком, что, признаться, сильно радовало. Подумать только…

Одно хорошо: кажется, малыш не заметил подвоха, не почуял крохотной, чудом уцелевшей нити, по которой его эмоции просачиваются в голову темного эльфа. И пока еще не подозревает о той небольшой форе, которую нечаянно ему сейчас дал. Но оно и хорошо, потому что этим узам Таррэн был готов поверить. И верил, Торк побери! Действительно верил!