— А валерьянки?

— А ее все пьют, кто с ним общается.

— Значит, этого парня мы вычеркиваем.

— Да что вы, девочки! Он же вам такое шоу сделает, Год потом говорить будут! — заверила всех Алена, понимая, что уж к кому-кому, а к Маринкиному Лелику придется тащиться ей.

В этот момент раздалась тихая характерная трель.

— У кого мобильный? — живо вопросила Лиза и подозрительно оглядела собравшихся.

— Только не у меня. — Алена развела руками и покосилась на Катерину. — А разве вам всем не выдали по этой штуковине?

Звонок повторился.

— Ага. И по белому «Мерседесу» на нос, — усмехнулась Роза.

Катька сделала в сторону Алены «большие глаза» и достав из сумки мобильный, ответила:

— Я слушаю. Что?! — Она неожиданно побледнела, потом, видимо, взяв себя в руки, четко и спокойно произнесла:

— Не нужно этого делать. Я прошу тебя.

Давай встретимся и поговорим.

В трубке ей что-то ответили. Катька нахмурилась:

— Послушай, ты и так доставил мне кучу проблем. В любом случае не торопись, ладно?

Сунув трубку обратно в сумку, она повернулась к Алене и виновато улыбнулась:

— Он опять меня терроризирует. Обещал пойти с родителями знакомиться.

Это будет последней каплей.

Катькиных родителей Алена знала вполне сносно. Во всяком случае, была ознакомлена с догмами их воспитания: в десятом классе Катьку все еще не пускали на дискотеки, мальчишеский голос по телефону считался криминалом, а найденный в письменном столе тюбик с тушью — катастрофой. Плоды этого воспитания Алена сейчас наблюдала перед собой: доисторические очки и сальный хвостик на затылке.

Катьку отчаянно тянуло в образ старой девы. Но, может быть, предки уже успели исправиться и теперь все-таки не противятся желанию дочери иметь контакты с противоположным полом. Хотя… похоже, в случае этого докучливого кавалера Катька бы предпочла, чтобы его так же, как прежних поклонников более раннего ее периода, отец спускал с лестницы.

— Кать, пойдем кофе выпьем. — Алена потянула подругу за рукав свитера.

— У меня к тебе разговор.

— Валяйте, мы пока все договора отксерокопируем. — И Лиза с Розой принялись разбирать папку на листы.

В поднадоевшем баре «Антрацит» было, как всегда, сумрачно и накурено.

Алена с Катериной расположились за угловым столиком.

— Мне Марина на днях задала массу вопросов, и над ответами я думаю до сих пор, — Алена поморщилась, пытаясь привыкнуть к слишком горькому кофе.

— Про своего Козлика? — усмехнулась Катька, — Блажь это все. Ничего там у него с Инессой нет.

— Почем ты знаешь?

— Инка крутит роман со своим продюсером во Франции. И это серьезно.

— Одно другому не мешает, — резонно заметила Алена.

— Да ну вас! У Марины просто крыша поехала. Но ей-то хоть делать нечего. А тебе что за радость копаться в ее грязном белье?

— А я и не про грязное белье хотела поговорить.

— Да? Это уже интересно. С каких пор Марину стало занимать что-то, кроме собственных проблем?

— Да ее особенно и не занимает. Просто мы болтали, вот она между разговором о Павле и Инке выдала, что в убийстве Титова правильнее подозревать Наташу.

— И это почему? — Катерина поставила чашку с кофе на стол и серьезно посмотрела на подругу.

Алена в деталях пересказала ей соображения Марины по этому поводу.

Катька слушала молча и внимательно. После того, как подруга закрыла рот, она еще минут пять ничего не говорила и наконец заключила:

— Дура она!

— А мне кажется, что ее доводы вполне жизнеспособны. — "И чего она так ожесточилась? Глаза прямо мечут молнии. Не желает отказываться от программы?

Боится, что Наташу действительно признают виновной, и тогда плакала их замечательная идея с разоблачением Горина? Но это же несерьезно. Пока Наташу найдут… А может быть, она тоже сомневается в причастности Горина и не желает подтверждать свои сомнения. Ведь обличать человека с пылкой уверенностью в том, что он виноват, намного легче, чем делать то же самое, сомневаясь в своей правоте".

Собственно говоря, Алена именно такие чувства и испытывала по отношению к готовящемуся проекту. Она заварила кашу, хотя не была до конца уверена в собственной правоте. Поэтому предположения Марины относительно виновности Наташи прямо-таки выбили ее из колеи.

— Либо ты с нами, либо нет! — резко рубанула Катька. — Сомневаться сейчас — это преступление. Горин все равно последний гад! Даже если он непричастен к убийству Андрея, что, кстати, мы и не собираемся утверждать в студии. Мы ведь только выдвинем предположение, и то не прямо, а намеком. Так вот, если господин Горин вообще не имеет никакого отношения к смерти Андрюши, он все равно замешан в сотнях нечестных дел, и народ должен об этом узнать. Нам такая дрянь во власти не нужна. Ты согласна?

— С этим я согласна, — кивнула Алена, — и все-таки нужно еще раз попробовать поискать эту титовскую Наташу.

— Каким образом?

— Я думаю, что нужно пойти путем поиска людей, имевших отношение к машине Титова.

— Надеешься, что Наташа окажется королевой бензоколонки?

— Нет, но машина зарегистрирована на нее, следовательно, без нее Андрей не мог купить свою «Тойоту». Да и вообще, найти бы мастера, который проводил техосмотр. Мне кажется, если кто и подкрутил гайки в «Тойоте» Титова — то только профессионал.

Если бы это была работа дилетанта, трюк вряд ли сработал бы. Тут нужен точный расчет… То есть какой-то мастер должен быть. Вот если бы опросить всех мастеров Москвы, видели ли они у себя в гаражах некую красавицу, уговаривавшую испоганить машину дружка…

— Остапа понесло! — Катерина закатила глаза. — Ты хоть представляешь, сколько автомастерских в Москве? А в области? А нелегальных? И потом, допустим, ты даже найдешь Наташу. Что ты надеешься у нее выяснить? — Катька опустила голову. — Она не имеет никакого отношения к Горину.

— Откуда тебе знать? Да и потом, Горин — это само собой, в смысле телепроекта. Но убийца Андрея Титова пока не найден. И Горин ли это, еще неизвестно…

Алена в который раз бросила беглый взгляд на часы. Прошло еще пять минут. Вдобавок к тем тридцати, которые она уже провела у этого паршивого фонтана. В сущности, фонтан не был таким уж паршивым, тут дело в настроении, с которым огибаешь его чашу в седьмой раз.

«Чтоб он провалился, гад такой!» — тихо выругалась она. Разумеется, фраза была адресована Вадиму. Это с ним они договорились встретиться у фонтана напротив Большого театра, но, видимо, встреча либо откладывается, либо вообще переносится. Терещенко не появился.