Все присутствующие, включая судебных заседателей, вскочили со своих мест. К визжащей дочери устремился мельник.

– Чего она орёт? – негодовал судья.

– В неё вселился дьявол? – оживился общественный обвинитель.

– Она узрела ведьму, вот и испугалась! – объяснил отец, прижимая Мерле лицом к себе и гневно тыча пальцем в Лару.

Той даже стало неловко. Люди смотрели на неё, силясь разглядеть, что такого страшного увидела в ней девочка, и, судя по охватившему всех разочарованию, не находили ничего особенного. Не выдержав столь тягостного внимания, Лара попыталась улыбнуться:

– Да никакая я не ведьма…

– Ведьма! – Теперь в её сторону указывал и палец противной девчонки.

Мерле отстранилась от отца и едва ли не с гордостью стянула с головы чепчик.

– Глядите все, глядите! – Девочка заправила рыжую прядь, обнажив яркий след от укуса на ухе.

Судья, дознаватель и общественный обвинитель торопливо вышли из-за кафедры. Надев очки и озабоченно склонившись над ухом ребёнка, судья воскликнул:

– Кто нанёс тебе эту рану, дитя?

– Лара Лихт, кто же ещё? Это она меня покусала, богомерзкая ведьма!

«Не так уж сильно я тебя покусала! – с раздражением подумала Лара. – Небось, ещё нарочно расковыряли, чтобы подольше не заживало…»

Больше судебные заседатели не жалели о том, что послушались канцлера. Судьи, которым не терпелось начать допрос покусанной свидетельницы, спешно вернулись за кафедру. Маленькая лицемерка при этом старательно всхлипывала, хотя на её щеках не было видно ни слезинки.

– Дозвольте мне остаться рядом с дочерью, – попросил мельник, снимая колпак.

– Только если ваше присутствие убережёт наши уши от новых воплей, – пробурчал общественный обвинитель – покусанное ухо его, казалось, мало впечатлило.

– Ну же, рассказывай, дитя, – с воодушевлением велел дознаватель.

Девочка вытерла чепцом сухие глаза.

– Мать послала меня за черникой…

– Нельзя ли покороче? – не сдержался обвинитель.

Мельник бросил на него взгляд человека, оскорблённого в лучших чувствах.

– В лесу я увидела белую кошку с голубыми глазами, – продолжала Мерле. – Она поманила меня за собой. Я никогда не видела голубоглазых кошек и пошла следом. Потом я поняла, что кошка завлекает меня на восток, где живёт Сырная Ведьма, а в ту часть леса никто в деревне старается без надобности не заходить.

– Почему? – спросил дознаватель. – Ведьма давала повод её опасаться?

– В том-то и дело, что нет, – не скрывая досады, ответила девочка. – Ничего особенного старуха не делала, и обвинить её было не в чем, но… все вокруг её боялись.

– А Лару боялись?

– Лару – нет. Её осуждали за то, что она не ходила в церковь. Считали зазнайкой, себе на уме, но не боялись. А Юрген даже жениться на ней собирался. – Мерле повела плечом. – Не знаю, право, что он в ней нашёл…

«О боже, эта дрянь влюблена в Юргена! – догадалась Лара. – Это конец, я пропала».

– Что было дальше? – торопил дознаватель.

– Белая кошка привела меня к красивому дому, на месте которого раньше было ведьмино жилище. Во дворе стояла золочёная карета, я её даже пальцем потрогала. Зашла я в дом и вижу – на полу сидит чёрный кот, а перед ним раскрыта книга, по виду очень старая. Кошка показала мне, где читать, и я прочитала…

– Что сделала кошка? – перебил епископ. – Показала? Как?!

– Лапой. В заглавие ткнула – читай, мол. А в заглавии сказано: «Как превратить животное в человека», да слова волшебные написаны. И тогда я всё поняла!

Однако внимающие девочке судебные заседатели не могли похвастаться тем же.

– Что именно ты поняла? – подал голос судья.

– Кошки – это люди, которых надо расколдовать. Сырная Ведьма нарочно это устроила, чтобы меня испытать, и, если бы я справилась, она бы сделала меня своей ученицей.

За спиной послышались сдавленные восклицания. Лара прикрыла глаза и покачала головой.

– Ты эти слова волшебные читала? – распалился дознаватель.

– Нет, конечно! – Мерле перекрестилась. – Я тут же бежать кинулась. Вот только они меня не выпускали: кот за ногу цапнул, а Лара – за ухо, да так больно!

– Лара?!

– Она самая, кошка белая!

– Откуда знаешь, что кошкой была Лара? – выдохнул дознаватель.

– Когда я спросила: «Ты Лара?», она головой кивнула.

В зале больше не сдерживались, и поднялся гомон.

– Я знал, что не стоило вызывать ребёнка… – проворчал судья.

– Как могла кошка тебе кивнуть? – засмеялся дознаватель. – Тебе не померещилось?

– Нет, не померещилось! – заплакала Мерле, уже по-настоящему. – В деревне мне сразу поверили, а вы насмехаетесь.

Лара почти ликовала. Но вдруг девчонка словно опомнилась:

– А ещё там ворон здоровущий летал. Он меня крыльями бил, когда я уйти пыталась!

Все пять судей дружно повернулись к Крэху.

– Признавайся, ты ребёнка крыльями бил?

Крэх на миг оторопел. Лара не знала, что ответила бы на его месте, но всё равно помрачнела, когда услышала тихое:

– Нет.

– Ты же говорил, что вороном у ведьмы жил, – пристал дознаватель. – Забыл уже?

– После того, что сказал монах Иоганн, – хриплым голосом произнёс Крэх, – я уже ни в чём не уверен.

– Мы ведь установили, что он безумен, – отрезал епископ. – Оставьте старика в покое.

Судья немедленно обратился к Ларе:

– Что скажешь насчёт слов Мерле Дарн, подсудимая?

– Скажу, что у девочки очень богатое воображение, – чуть улыбнулась та.

Лгать, чувствуя незримую поддержку зрителей и даже судей, было нетрудно. Все вокруг считали дочку мельника фантазёркой. Все, кроме самого мельника и… канцлера. Наткнувшись на взгляд цепких серых глаз, Лара ощутила тошноту.

«Вот кого надо было убивать, когда колдовская сила была», – с внезапной ясностью осознала она.

Предчувствие не обмануло. Пока судебные заседатели стыдили рыдавшую Мерле, канцлер курфюрста встал со стула и вернулся к кафедре.

– Господин канцлер, мы вас не вызывали, – сухо сказал судья, на что Йорг Хольдт вытащил из-под полы плаща плетёную корзину и поставил её перед судебными заседателями. – Что это?

Сталеглазый отодвинулся, чтобы дать обзор свидетельнице.

– Что это, Мерле?

– Моя корзинка! – воскликнула девочка, перестав плакать. – Я потеряла её у ведьмы.