– Что, Симна, не спится?

– Я всегда сплю чутко, долговязый братец. Особенно в незнакомой постели. Так у меня больше шансов проснуться поутру. – Убрав оружие, Симна отошел от стены. – Ты намекнул, что у меня бессонница. Я мог бы задать тебе такой же вопрос.

– Одевайся и собирай вещи. Мы уходим.

– Как, сейчас? Среди ночи? После ужина? – Дабы подчеркнуть то, что он чувствует, Симна многозначительно рыгнул. Этот звук отозвался эхом по всей комнате.

– Да, сейчас. После ужина. Алита ждет нас в конюшне. С тем, другим. Его зовут Хункапа Аюб.

Недовольно ворча, Симна начал натягивать одежду.

– Ты находишь товарищей в самых странных местах и в самое неподходящее время. Откуда взялся новый?

– Из клетки.

– Ага, из… – Северянин внезапно запнулся и перестал одеваться. Когда он заговорил вновь, в его голосе звучала некоторая неуверенность. – Ты выпустил этот огромный ком движущейся шерсти?

– Не совсем так. Хункапа Аюб умный. Может, не очень умный, но все-таки не бессмысленное животное.

– Братец, где бы мы ни оказались, ты проявляешь прямо-таки потрясающую способность внушать любовь местным жителям. Лучше бы ты научился этого не делать. – Симна поднял руки, чтобы надеть рубаху, загородив слабый свет, пробивавшийся в комнату из занавешенного окна. – Когда селяне обнаружат, что их любимая мишень для кулинарных стрельб исчезла, они скорее всего сопоставят это с нашим ночным отбытием.

– Пускай, – резко ответил Эхомба. – Меня мало волнуют люди, обращающиеся с животными подобным образом, а тем более с разумным существом вроде Хункапы Аюба.

Симна сунул ноги в штаны.

– Может, они не знают, что он разумен?

– Он умеет говорить. – В голосе пастуха, глядевшего мимо друга, закипал гнев. – А где Накер?

– Накер? – В предрассветных сумерках Симна быстро собирал свои пожитки. – Знаешь, братец, сдается мне, что малютка даже не поднимался наверх. Насколько я могу припомнить, когда я покидал вечеринку – шаг вперед, два назад, – он все еще пил с местными.

– Ну, ты готов?

– Иду, иду! – зашипел северянин. – До чего же ты нетерпеливый. Можно подумать, что внизу тебя ждет сама прорицательница Темарил.

– Если бы. – Резкий тон Эхомбы сменился на тоскливый – Тогда я мог бы все это закончить и отправиться домой.

Они отыскали Накера неподалеку от того места, где сидели втроем, развалившимся на полу и раскинувшим в стороны руки и ноги. Из его разинутого рта поднимался сильный запах перегара, а недавно еще чистая одежда была заляпана пищей, вином и засохшей рвотой. Лицо было покрыто толстым слоем грязи, словно он головой натирал пол.

– Гиела! – пробормотал Симна. – Какое месиво! Присев на колени рядом с маленьким человечком, Эхомба нашарил деревянную миску. Вылив остатки ее быстро застывающего содержимого, он перевернул посудину и подложил под сальные волосы Накера. Подушка получилась не особенно мягкая, но приемлемая. Покончив с этим делом, пастух попытался вывести спутника из оцепенения.

Симна понаблюдал за этим некоторое время и исчез, а когда вернулся, то принес кувшин, на три четверти наполненный водой, и принялся поливать лицо Накера, будто тот был засохшим комнатным растением. Последние капли достигли цели, и маленький человек очнулся, отплевываясь.

– Что… кто здесь? – Разглядев в темноте черты знакомого лица, он блаженно улыбнулся. – А, это ты, Этиоль Эхомба. Добро пожаловать на нашу вечеринку. – Внезапно нахмурившись, Накер попробовал подняться и не сумел. – А почему так тихо?

Пастух с отвращением прошептал:

– Накер, ты снова напился.

– Что? Я? Нет, Эхомба, я ни-ни! Конечно, выпил немножко. Праздник, понимаешь. Но я не пьяный.

Пастух был неумолим.

– Ты нам много раз говорил, что если мы тебе поможем, то такого с тобой никогда больше не случится.

– А со мной ничего и не случилось. Я – это я.

– Неужели? – Взглянув вниз на распростертое, беспомощное тело, Эхомба внятно произнес: – Как зовут моих детей?

– Даки и Нелетча. – Утомленная улыбка сморщила чумазое лицо. – Я знаю все, помнишь?

– Только когда пьян. – Поднявшись, пастух повернулся и прошел мимо Симны. – Парадокс – шут при дворе Судьбы.

Симна сделал движение, чтобы остановить его:

– Эй, Этиоль, бедолагу нельзя просто так здесь бросить.

В ответ на северянина в темноте комнаты глянули жесткие немигающие зеленые глаза.

– Симна, каждый сам выбирает, что делать со своей жизнью. Я решил выполнить просьбу умирающего человека. Ты решил сопровождать меня. – Он посмотрел на хилую фигурку на полу. Накер начал что-то тихонько напевать себе под нос. – Он выбирает вот это. Пора идти.

– Нет, погоди. Секундочку. – Тревожно склонившись над распевающим пьяницей, Симна схватил нечистую руку и с силой дернул. – Давай, Накер. Ты должен подняться. Мы уходим.

Слезящиеся глаза предприняли попытку сфокусироваться.

– Твой отец ушел от вас, когда тебе было девять. У тебя нет ни сестер, ни братьев, и ты всегда винил в этом свою мать, которая умерла шесть лет назад. Один зуб у тебя вставной. – Приподняв голову с пола, маленький человек повернулся и наградил улыбкой невозмутимого Эхомбу. – На берегу прямо напротив твоей деревни 1865466345993429 песчинок. Это до кромки воды во время прилива. Завтра будет по-другому.

Отпустив грязную ладонь, Симна медленно встал.

– Ось вселенной расположена под углом четырнадцать запятая три семь градусов к плоскости эклиптики. Материя имеет двадцать восемь главных составных частей, которые не мoгyт быть далее разделены. Хоркл является гранком. Три хорошенькие женщины в комнате поглощают больше энергии, чем выделяют. – Накер начал тихонько хихикать. – Если смешать сахарный тростник и розы с нужными семенами, получится малина с превосходным запахом и вкусом. Царь Нул-уд-Шерьяма Эфур умрет в восемь двадцать вечера, подавившись костью Моа. Я знаю все.

Симна угрюмо наблюдал за Эхомбой. Наконец пастух наклонился над распростертым телом и прервал литанию ответов серьезным вопросом:

– Скажи мне одну вещь.

– Одну вещь? – Хихиканье стало громче и переросло в кашель. – Я скажу тебе что угодно!

Глаза, которые могли разглядеть возможного хищника, прячущегося на большом расстоянии, впились в лицо Накера.

– Ты можешь бросить пить?

Задыхаясь и кашляя, Накер ответил:

– Да. Когда захочу.

Эхомба выпрямился.

– Это то, что я хотел знать.

Не говоря больше ни слова, он обошел озадаченного Симну и направился к двери. Бросив последний взгляд на заливающегося смехом, кашляющего Накера, северянин бросился догонять друга.