От его переживаний мне стало не по себе, и я решила хоть немного его отвлечь.

Я притянула его к себе, и он вздохнул с облегчением. Одно касание моих губ разом избавило его от тягостных переживаний. Калеб крепко обнял меня, и я ощутила, насколько он благодарен. Мой поцелуй стал спасением от всех трудных вопросов, решать которые придется обязательно, но не сегодня.

Мы раскачивались под медленную музыку и целовались с ней в такт. Хотя песня была незнакомая, меня это нисколько не беспокоило.

Вдруг в нас кто-то врезался, заставив прервать поцелуй.

– Эй, тебе давно пора домой, малолетка! – с пьяным смехом воскликнула Эшли, раскачиваясь в объятиях подвыпившего партнера. – Мы случаем не помешали?

Калеб поскорее отодвинулся подальше, и тут в нас врезались Бекки с Ральфом – они зажигали рядом, причем вели себя крайне непристойно. Я хотела отвернуться, и тут по глазам подруги поняла, что она напилась. Ральф тоже. Я вздохнула. Что может быть глупее, чем пить в компании едва знакомых студентов?

– Привет, подружка! Веселишься? – прокричала Ребекка.

– Где ты пропадала? – по-матерински строго спросила я.

– Ну, где-то там…

Они с Ральфом расхохотались как безумные и упали друг другу в объятия, хихикая и обжимаясь.

Я закатила глаза. Лучше отсюда уйти: слишком людно и шумно. Я, конечно, рада за Бекки и Ральфа, но сегодняшний вечер безнадежно испорчен. Похоже, мы с Ребеккой отдаляемся друг от друга. Я по-прежнему считала ее своей лучшей подругой, хотя понимала, насколько мы разные. Сейчас мне хотелось лишь одного – побыть с Калебом.

«Ни слова больше!»

Калеб потянул меня к узкой тропинке, уходившей в лес. Музыка становилась все тише и тише. Мы шли рука об руку. Я положила голову ему на плечо.

– Что ты ненавидишь больше всего? – спросила я через несколько минут приятной тишины.

Он задумчиво почесал подбородок, и я поняла, что обожаю этот его жест.

– Наверное, ложь. Хотя из-за нашего запечатления я заставляю тебя лгать… Значит, я и сам лжец!

– Калеб! – запротестовала я.

– Если не копать так глубоко, то, пожалуй, я терпеть не могу нытиков. Меня дико раздражают люди, ноющие по любому поводу. Порой все мы даем волю чувствам, только некоторые делают это постоянно. Особенно много их в колледже. Нельзя так распускаться! – Он заметил мою усмешку и спросил: – А как насчет тебя? Чего ты не выносишь?

– Измену! Поэтому я и разозлилась на маму. Еще я терпеть не могу подлости. Кстати, чем ты занимаешься после учебы?

– Тем же самым, что и во время нее. Играю музыку, пишу музыку, слушаю музыку, хожу на концерты и выступления друзей-музыкантов в клубах. Похоже, мне надо сменить специализацию.

Я хихикнула и покачала головой.

– А какое любимое занятие у тебя? – спросил Калеб.

– Чтение. Такая вот я странная.

– Я тоже люблю читать, и это вовсе не делает меня странным! Или делает? – Он потешно поднял бровь.

Я улыбнулась, потом закусила губу, напряженно размышляя.

– Кто твой кумир?

– Угадай с трех раз!

– Я совсем не это имела в виду! – засмеялась я.

– Знаю. Кстати, мы пришли.

Калеб отвел в сторону ветку, будто театральный занавес. Перед нами открылся красивый, как картинка, пейзаж. В зеркальной глади воды отражалась луна, освещая белый песок. Волны омывали пустынный пляж, притаившийся между двумя скалами. Чудесное место!

– Вот это да!

– Ага. Я наткнулся на него случайно, удрав с очередной вечеринки. Иногда приятели меня чересчур напрягают, поэтому я ухожу побродить.

– Как это Эшли за тобой не увязалась? – пошутила я, невинно хлопая ресницами.

– Если бы заметила, непременно увязалась бы.

Калеб подвел меня к самой кромке берега, снял куртку, расстелил на песке, лег и поманил меня. Я улыбнулась и прижалась к Калебу, уютно устроившись у него на плече.

«В прошлый раз тебе понравились звезды…»

Я посмотрела на небо и поразилась его красоте. Как ни банально это звучит, у меня буквально дух захватило.

Минут двадцать мы лежали рядом и смотрели на звезды. Нам не было ни жарко, ни холодно, песок не был ни жестким, ни мягким, тишина не давила. Все было идеально! Вдобавок Калеб поглаживал меня по руке. Что может быть лучше?

Он предавался размышлениям. Что делать, если наши расписания не совпадут? Вдруг из-за этого мы не будем видеться целыми днями? Вряд ли он сможет учиться, постоянно беспокоясь обо мне.

«Ты же всегда в моих мыслях! Ты сразу почувствуешь, если вдруг что случится. Все будет хорошо!»

«А вдруг эхо-сны не прекратятся никогда и Маркус будет преследовать тебя вечно? Не знаю, как быть».

«Калеб! – Я коснулась его щеки и придвинулась ближе. – Мне нравится, что ты обо мне беспокоишься, это правильно. Однако зачем думать о том, что еще не случилось? Кто знает, что нас ждет. Может, все наладится само по себе».

Он усмехнулся и передвинул мою голову под свой подбородок.

«Ты такая милая, когда пытаешься бодриться и брать на себя ответственность».

«Очень смешно».

«Ты права. К чему волноваться об этом сейчас? Впрочем, рано или поздно решать придется. Особенно с жильем… Ведь скоро начнется учебный год».

«Твои родители не против, если мы станем жить вместе? Мой отец точно будет вне себя».

«Если честно, они тоже не в восторге, хотя другого выхода не видят. Не лазить же мне по ночам в общежитие!»

«Знаю. Ума не приложу, что делать. Почему все так сложно?!»

«Обычно запечатления происходят позже. До нас подобных трудностей ни у кого не возникало. Мы с тобой особенные, и никто не знает, чем нам помочь. Видишь ли, раньше запечатленные просто женились – и все!»

Насколько я поняла, мы стали первыми Асами, которые не поженились сразу же после запечатления.

«И сколько они ждали?»

«Нисколько. Мои родители сыграли свадьбу через три недели после запечатления».

Я опешила. Сердце застучало, голова пошла кругом. Всего три недели!

«Мэгги, дыши! Все нормально».

«Извини! Я просто… Три недели? Это же…»

«Знаю, звучит странно, однако они поняли, что созданы друг для друга. Вряд ли они стали бы встречаться с кем-то еще, понимаешь? Почему было не пожениться и не начать новую жизнь?»

«Ты наверняка уже все обдумал».

«Конечно!»

Он навис надо мной, опираясь на локти, и серьезно посмотрел мне в глаза.

– Я думал об этом с тех пор, как ты впервые дотронулась до меня, и я понял, что ты моя!