Самурай наконец заменил магазин, подошел и хладнокровно выстрелил в висок Муку, оборвав его мучения. Потом врезал шальной очередью по окрестным кустам, чтоб разогнать зевак.

Подошел Печеный — растрепанный и заметно побледневший.

— Идиот! — процедил в его адрес Самурай. — У тебя весь обед выкипел.

Печеный наклонился над телом бывшего врага и брезгливо шевельнул его голову ботинком. Антон тоже подошел, чтоб рассмотреть его получше.

— Что за хреновина? — скривился Печеный, показав пальцем на лоб убитого чужака. — Это явно не от пули.

Антон и сам увидел у Мука необычный след на лбу. Точка и полукруг — словно бровь и под ней глаз. Точно такие же, как у того психа с другом Ромкой в железном баллоне.

Антон решил пока не говорить ничего, чтоб не забивать никому голову новыми загадками.

Обед и в самом деле выкипел, поэтому пришлось все начинать сначала.

— Еды осталось на пару дней, — сообщил Печеный, обрабатывая следы недавней схватки мазями из своих медицинских пузырьков. — Воды — на полдня. Хотя воду, может, и найдем, но... Короче, если до вечера ничего не обнаружим, придется возвращаться к «Ящеру» и пополнять запасы.

— Оно и лучше, — заметил Обжора. — Вернемся сюда на колесах. Надоело ногами грязь месить.

— Я думаю, помесить еще придется, — отстраненно заметил Самурай.

Печеный закончил оказывать себе первую помощь, вытащил из сумки свежий коробок спичек и начал аккуратно заострять их своим ножом. Леденец тут же подсел к нему и попросил рассказать, как можно уложить большого и сильного человека с помощью каких-то жалких спичек. Печеный не особенно охотно стал объяснять ему что-то про болевые точки, про защемление нервов и заклинивание суставов.

Серые тучи безмолвно ползли из неведомых краев. Они многое повидали за время своего неторопливого шествия над землей, но сохранили способность равнодушно смотреть на человеческую суету. Им было все равно, что там внизу — радость или горе, рождение или смерть. И вымри, сгори или перестреляй друг друга хоть половина человечества, это никак не повлияет на их вечный путь...

Антон вдруг остро почувствовал, что Немая земля будто бы сосет из него жизнь. Уже не было сил терпеть, и вдруг захлестнула волна неудержимого отвращения и к низкому чужому небу, и к химической вони, и к железобетонной плесени, которая расползлась по земле, задавив и задушив ее.

Он смотрел на редкие кедры, растопырившие неподалеку кривые голые сучья и вспоминающие те времена, когда они здесь были хозяевами, а не жертвами. Появилось ощущение, словно находишься в ограбленном жилище. Будто был раньше богатый и крепкий дом, где жили веселые радушные хозяева, но пришли чужие — и не осталось ни силы, ни радушия, ни веселья — ничего, а ты вынужден смотреть в потухшие глаза хозяев и чувствовать себя виноватым, что пришел не в добрый час.

x x x

К вечеру команда снова вышла к реке. За полдня пути дважды удалось встретить собирателей, охотников за цветными металлами и уцелевшим оборудованием, но все они старались скрыться. Одного задержал Обжора и попытался разговорить — нет ли поблизости действующих предприятий, постоянных или временных поселений. Тот растерянно хлопал глазами и говорил, что ходит уже неделю, а ничего годного для продажи или обмена не нашел, а что касается поселений, то он этими вещами не интересуется, потому что не любят здесь слишком любопытных и охочих до чужой жизни.

Река была втиснута в бетонные парапеты, из которых выходили пучки труб разного диаметра. Из некоторых еще сочилась маслянистая черная гуща. На противоположном берегу стояли на асфальтовой площадке с десяток автопогрузчиков. Они были опутаны транспортировочными тросами и, похоже, ни разу не использовались. Теперь же они стали ни на что не годными — ржавчина проела их, что называется, до печенок.

Бойцы разбрелись по берегу. Настроение у всех давно уже было скверное. Даже Самурай не пытался пресечь начавшееся разложение боевого духа — ему было не слаще остальных. До бойцов начало доходить, насколько неподготовленной оказалась их экспедиция — они не знали, где искать, как искать, а главное — что искать.

Один лишь Печеный был верен дисциплине и невозмутимо занимался приготовлением ужина.

Антон сидел на краю парапета и бросал в воду щебенку, когда его позвал Леденец.

— Ты не знаешь, что это такое? — спросил он, указывая себе под ноги.

Антон увидел широкий бетонный желоб со сплошной металлической полосой на дне. Желоб был длинный, ни его начала, ни конца увидеть было нельзя.

Самурай и Обжора тоже подошли, заинтересовавшись.

— Мы такую штуку уже видели! — слегка удивился Обжора. — Еще там, в самом начале.

— Сдается мне, что это не «такая» штука, — сказал Леденец, — а та же самая. Она тянется вдоль реки прямо с исходной точки.

— Говори яснее! — нетерпеливо потребовал Самурай. — Что это может быть?

— Я не очень уверен... По-моему, это... Это рельс.

— Что?!

— Надо посмотреть в стороне — должен быть еще один, парный.

— Это что же должен быть за паровоз? — задумался Обжора.

— Это не паровоз. Насколько я знаю, по таким рельсам передвигаются, например, плавильные печи на заводах, где делают супертурбины. Едет такая печка — и льет металл в формы, которые вдоль колеи. А каждая форма — как трехэтажный дом.

— Но здесь никаких трехэтажных форм пока не видно.

— Это не обязательно печь. Может, передвижной цех какой-нибудь. Скорее всего ДОК — деревообрабатывающий комбинат.

— Пойду посмотрю, как там ужин, — сказал Обжора, зевнув.

— Подожди! — воскликнул Леденец, и все поняли, что у него какая-то идея. — Помните, нам говорили, что сигнал ловили дважды — и оба раза из разных мест.

— Ну да, — кивнул Самурай.

— И что на машине такой передатчик установить нельзя, помните?

— Мы все помним. Дальше-то что?

— На машине нельзя, — Леденец почему-то понизил голос, — а на передвижном цехе — очень даже можно.

— Ты думаешь... — проговорил Самурай.

— Я думаю, нам нужно плюнуть на маршрут и пойти по этим рельсам, — быстро выпалил Леденец. — Тем более что почти весь маршрут уже прошли.

— А что? — хмыкнул Самурай. — Мысль интересная, хорошо бы она оказалась правильной. До темноты еще часа три...

— Так вы сейчас собрались идти? — с ужасом проговорил Обжора. — А ужин?

— Ужин готов! — раздался отдаленный голос Печеного.

Самурай разрывался между необходимостью перекусить и желанием поскорее проверить версию Леденца.

— Ладно, быстренько поедим — и пойдем, — наконец решил он.

— Эх, была бы сейчас машина! — с досадой проговорил Печеный, узнав, что планы на этот вечер меняются. — Быстренько бы сгоняли туда-сюда и проверили.