– По… по всей видимости, я оп… опять… пять… ошибся. – Речь Уильяма задрожала вместе с его изображением. – Технической инфор… формации вашего переводчика сле… ле… дует верить.

– Верить в то, что он, как и ВСЕ переводчики его версии, ВСЕГДА говорит неправду? Как я могу верить в неправду? – Дядя Наум снова поменял вектор атаки. – Ты противоречишь себе, Уильям! Так верить или не верить, любезный? Мне требуется конкретный ответ.

– Нет… То есть да… Не верить… Верить в любом случае… Кроме этого случая… Требуется время на обдумывание… Недостаточно данных… Ваш запрос некорректен… Некор-р-р-р-р-р-р!..

Рычал, разумеется, не хищник Кауфман, а его жертва, доведенная неразрешимой дилеммой не до белого каления, а как раз наоборот – до полного замораживания. Картинка на дисплее стала полностью статичной: сидящий в кресле Уильям обратился в манекен, пялившийся перед собой остекленевшими глазами, а огонь в камине стал подобен тому, какой в нарисованном виде украшал каморку папы Карло – мифического создателя деревянных и совершенно неуправляемых модулей. Застыл даже звук – разбитый параличом привратник так и продолжал выговаривать слово «некорректен», наполняя нашу комнату угнетающе монотонным рычанием.

– Уильям? Уильям, ты меня слышишь? – участливо поинтересовался Кауфман, только в голосе его слышалась не забота, а скорее любопытство отравителя, проверяющего результат проделанной работы. Переспросив привратника еще два раза, наш злой гений наконец удостоверился, что жертва не симулирует агонию. После чего злорадно ухмыльнулся, довольно потер ладони и во всеуслышание объявил:

– Господа, перед вами классический «фрозен тайм», только произошедший не стихийно, а смоделированный искусственно! История показала, что в мире высоких технологий эта болезнь неизлечима, как и человеческая глупость.

– Что ты с ним сделал, чокнутый умник? – спросил Ахиллес, удивленно привстав со стула и морщась от неприятного рокота, что продолжал вибрировать в помещении.

– Всего-навсего загрузил логический процессор Уильяма по полной программе, – пояснил дядя Наум. – Умственное переутомление – оно никому не идет на пользу: ни людям, ни виртоличностям. Ничто так быстро не переутомляет мозг, как чрезмерная зацикленность на заведомо неразрешимых задачах. Главное было подобрать нашему Биллу подходящую загадку. Яйцо и курица – слишком примитивно. Билл бесконечно мусолил бы эту затертую до дыр тему, как жвачку, без малейшего вреда для своих виртуальных мозгов. Теорема Краузера-Манхаймера? Слишком круто для простого привратника. Да и наверняка эта неразрешимая загадка современности уже прописана у него в памяти, поэтому он просто отказался бы ее решать. А вот изрядно подзабытый в наши дни Критский парадокс – именно то, что надо. Я лишь чуть-чуть осовременил оригинал – «критянин утверждает, что все критяне всегда лгут», – дабы наша виртоличность его лучше восприняла. О, этот коварный Критский парадокс! Вы таки не поверите, но некоторые из древних философов сходили с ума и накладывали на себя руки от бессилия разорвать эту петлю. Если бы бедняга Билл знал об этом, он бы, конечно, сразу отказался со мной разговаривать.

– И отправил Законотворцу отчет о готовящейся диверсии! – хохотнул Санада. – Страшный вы человек, Наум-сан, как я погляжу. Опасно воевать с вами на этом поле.

Я тоже мысленно согласился с Хатори: да, что ни говори, а в умелых руках даже философия может стать грозным оружием!

Сидя на фоне застывшего пламени камина, Уильям, парализованный тяжкой умственной работой, так и продолжал рычать на одной ноте, словно двигатель внутреннего сгорания. Привратнику было уже не до выполнения служебных обязанностей, ибо голову его занимал мучительный поиск разгадки извечной философской проблемы. Разобраться с ней в стиле Александра Македонского, который, не мудрствуя лукаво, разрубил гордиев узел, не получалось. Парадокс Кауфмана, подброшенный Уильяму лично автором головоломки, требовал взвешенного и вдумчивого подхода. Привратник чуял, что истина где-то рядом, но все время от него ускользает. К сожалению, уровень искусственного интеллекта Уильяма был не настолько высок, чтобы уразуметь: коварная истина бегает от него по замкнутому кругу…

– Что происходит? Что вы наделали? Что случилось с привратником? – одно за другим начали появляться в окне суфлера послания от взволнованных комитетчиков.

– Все в полном порядке, господа, – утешил их Хатори-Кауфман. – Доступ в зону Законотворца свободен. – А затем с разрешения арбитра потребовал: – Как доверенное лицо члена Макросовета Клауса Штрауба, я прошу у Антикризисного Комитета маршалов выдать мне санкцию на временное пользование правами Законотворца. Обязуюсь сложить их с себя, как только работоспособность «Серебряных Врат» будет восстановлена.

Вызванное Кауфманом окно аварийной подсистемы «Контральто Д» появилось на мониторе безо всяких проблем, как и положено при возникновении ситуации «фрозен тайм». В окне сразу же бросалась в глаза предупреждающая надпись: «Защитная система «Привратник» не отвечает». Это было, конечно, слегка утрировано, потому что правильнее звучало бы «глубоко задумался» или «погружен в себя». Но упрощенная до предела «Контральто Д» не разбиралась в таких тонкостях.

Также она настоятельно не рекомендовала входить в зону Законотворца без сопровождения привратника. Однако, поскольку проводник из находившегося в ступоре Уильяма был никакой, Кауфман без сожаления нанес ему добивающий удар – при помощи аварийной подсистемы выгнал забастовавшего привратника из Закрытой зоны в три шеи. Так сказать, отправил размышлявшего о вечном виртофилософа прямиком в эту самую вечность. И поделом: здесь сейчас и без него забот хватало.

– Ваши таланты, господин Санада, нас просто восхищают! – польстил арбитру, а вместе с ним и дяде Науму маршал из Тель-Авива. – Где вы получили такие потрясающие знания?

– Где мы получили такие потрясающие знания? – Кауфман переадресовал вопрос Хатори. От арбитра явно требовали назвать ментор-систему, в которой он проходил обучение, так что вполне возможно, это была проверка.

– Соврите что-нибудь правдоподобное, похоже, вы в этом большой специалист, – махнул рукой Санада. – А вообще я обучался в стандартной группе «Втора».

– А я – еще ниже… – озадаченно почесал в затылке Наум Исаакович. – Нет, замахиваясь на права Законотворца, такие вещи лучше не афишировать. Скажем лучше вот что… Я слишком много времени провожу в образовательном секторе, изучаю историю развития «Серебряных Врат» и принципы их работы, – ответил Кауфман комитетчикам, немного погрешив против истины. – Такое, знаете ли, у меня хобби. Даже не надеялся, что когда-нибудь оно сослужит мне службу.

– Вы, бесспорно, доказали, что способны оперативно и верно ориентироваться в обстановке, – продолжал маршал. – Что не удалось нам, к нашему глубокому сожалению… Вы устранили на нашем пути довольно серьезное препятствие в лице привратника. По сути, это уже вмешательство в политику Законотворца, однако вмешательство конструктивное, и Антикризисный Комитет готов оправдать ваш поступок перед Макросоветом. Безусловно, тот факт, что вы являетесь доверенным лицом уважаемого Клауса Штрауба, тоже говорит в вашу пользу. Лично я не вижу альтернативной кандидатуры на должность временно исполняющего обязанности Законотворца. Думаю, коллеги меня поддержат.