– Я знаю от чего это, – усмехнулся Маркус.

– От чего же? – заинтересовался Джонатан, наморщив лоб. Его глаза светились детской наивностью и интересом, хотя и дураку было понятно, что Маркус над ним хочет просто подшутить. Мне нравилось, что ребята не обращали внимания на изменившийся статус друга, и троллили все так же, как и раньше, ну я могла только предположить, что так было и раньше по рассказам Тома.

– Говорят, все теряют немного мозгов во время беременности, – весь стол загоготал над Коулом, вспоминая мем из сети, где якобы у него на фото был виден животик.

Я немного освободилась из хватки Тома и не смогла не встрять в разговор:

– Тебе надо пойти на бокс, – подмигнула я Коулу.

– Это что помогает восстановить память? – смутившись, уточнил он. От меня он никак не ждал подставы.

– Нет, – ответила я. – Но зато они перестанут над тобой стебаться.

Друзья просто давились от смеха, кроме Тома и его соседки, которая положила ему руку на бедро и строила глазки.

Джонатан отхлебнул пива и озорно подмигнул мне, но обратил внимание на Тома и рыжую и нахмурился, собираясь что-то сказать, но я опередила его.

– У меня есть тост, – я старалась привлечь внимание всех. – Говорят, что мужчины, как погода – их ничего не изменит. Говорят, мужчины, как реклама – ты не веришь ни единому их слову. Говорят, мужчины, как шоколад – вкусный, сладкий и всегда оседает на бедрах. – Мужчины фыркнули от смеха. – А я хочу выпить за мужчин, – я украдкой взглянула на Джонатана, а он посмотрел на меня… – Которые как блендер – ты знаешь то, что он тебе нужен, только не знаешь зачем…

***

Вечеринка плавно переместилась в квартиру какого-то знакомого, которого, как оказалось, знали тоже благодаря какому-то знакомому, но это никого не волновало, главное, что вечеринка продолжалась, пусть я и прибывала на нее в такси вместе с пьяным Томом и рыжей. Если честно, с одной стороны, меня радовало то, что Том больше не будет распускать руки, и они будут заняты другой фигурой, с другой стороны, я чувствовала себя ужасно обманутой и обиженной. Хотелось плюнуть на все, выскочить из такси и уехать домой. Только дом у меня был не мой, а Тома.

Но что расстраивало больше, так это то, что я потеряла из вида Джонатана, когда все рассаживались по такси. Из машины я видела, он все еще оставался в пабе, и я боялась, что милый вечер без его присутствия превратиться просто в кошмар, потому что в то время, как мы болтали и смеялись, как раньше, Том медленно, но верно, надирался, непонятно по каким причинам. Так что я хотела видеть в радиусе вытянутой руки хоть кого-то, на кого можно было положиться или заручиться поддержкой.

Квартира, в которой планировалась вечеринка оказалась огромной, но грязной. Стены, выкрашенные краской, через которую проступали рисунки граффити, а также где-то были и свежие шедевры граффитчиков, делали квартиру какой-то подворотней, но, наверное, это являлось частью модной культуры, о которой я ничегошеньки не знала. Везде валялись пивные банки и какие-то пакеты, окурки тоже попадались, как и стойкий запах травки.

В квартире мы появились втроем, Том прижимал меня к себе за талию, а Джесси прижималась к Тому сама, нервируя меня. Я не представляла, что я здесь буду делать, когда она так цепляется за него, оказалось, что эффектная рыжая – бывшая Тома, которая ненавидит всех, кто хоть на шаг приближается к нему, но меня она пока не цепляла, просто игнорировала.

Поэтому сразу, как мы вошли, не успев даже определиться, куда двигаться, чтобы присоединиться к остальным, Джесси, заорав, что играет их музыка, увела Страуда в неизвестном направлении, а он, как овца мужского рода, всего лишь проблеял:

– Детка, развлекайся. Я тебя найду.

Я вздохнула и пожалела о том, что вернулась в Лондон впервые за все время пребывания. Увы, что делать, видимо, в этом состоял урок Тома, показать мне, что я не одна на него претендую, что должна его беречь и гордиться тем, что он со мной. Делая для себя эти выводы и оправдывая своего парня, я поплелась за ними, обходя стороной обнимающиеся по бокам парочки, пока не услышала голос за спиной:

– Стася!? – это была Мишель.

Я так обрадовалась ей, что удивилась сама такой своей реакции.

– Ты что ходишь здесь, как тень Гамлета? – язвительно заметила она и тряхнула копной своих волос, чем прогнала всю мою радость. – Тень…

Она и не собиралась слушать мои объяснения, продолжая говорить то, что у нее накопилось за вечер:

– Не понимаю я этих мужиков. Оба красавца, актеры. Как можно влюбиться в такую, позабыв о многолетней дружбе?

Она смерила меня взглядом и, приобняв за плечи, повела с собой.

– Что? Какую такую? – не поняла я.

– Эти мужики все слепые. А я, у меня на это глаз наметан, детка. Хм… Не понимаю… – она открыла передо мной дверь, на которой был нарисован огромный парень на скейте и толкнула вперед. – Вот она, Натан. Целая и невредимая.

Ее слова были адресованы кому-то в этой комнате, и этот кто-то вышел в круг неяркого света напольной лампы. Его плечи опустились, будто бы он до этого момента находился в напряжении и вдруг расслабился.

Коул усадил меня на диван, а сам сел напротив. Он ничего не спрашивал, а я ничего не говорила. Вокруг нас стояли люди, они общались между собой, пили пиво, курили, а мы… Мы просто сидели и смотрели друг на друга, как тогда на кухне, как тогда разговаривали глазами. Океан и серое небо с рыжинками.

Джонатан, не выдержав, закурил, отчего из-за дыма мне совсем было не видно его глаз. Поэтому я выдохнула и осмотрелась. В небольшой комнате, освещенной абажуром, излучающим оранжевый свет, находилось около десяти человек, компания Коула и Страуда, их друзья, чужих здесь не было. И теперь я тоже считалась своей, как бы это не нравилось Мишель и Джесси.

Я знала, что пабы работают до одиннадцати часов, а потом британская молодежь отправляется на домашние вечеринки. Наверное, это была одна из них, где молодежь продолжает пить пиво, болтать, танцевать и что-то там еще делать.

Натан чему-то улыбался и выпускал носом дым, я тоже в ответ улыбнулась. Странно было вот так сидеть и смотреть на него, нас никто не трогал, каждый был занят разговором, а мы, как в коконе, были заняты друг другом. Он смотрел не отрываясь, боясь пошевелиться, боясь отвести глаза, а мне хотелось, чтобы он сказал то, что так реально видела Мишель, что он так долго держал в себе.

Я опустила глаза, размышляя об этом, мне почему-то стало трудно удерживать на себе его взгляд, хотелось найти поддержку и силы, хотелось, чтобы кто-то подсказал как быть. И даже хотелось пойти и найти Тома, надавать ему тумаков, наорать, оскорбить, стукнуть, только бы он спас меня, от этого все знающего и понимающего взгляда.

«Что же ты с нами делаешь, Джонатан?» – хотелось крикнуть мне.

Но через секунду скрипнула дверь, и в проеме показался Том и Джесси, висевшая у него на шее.