class="p1">Прекрасно. По закону подлости именно в этот момент Витьке вздумается прийти мириться. Написать, чтобы не приходил? Во-первых, он, может, и не собирается. А во-вторых, сейчас это ну совсем не в тему. Даже без «не приходи», просто факт, что папаше вздумалось пообщаться с сыном.

Ну что за непруха такая?!

Или, может, написать или позвонить: извини, приходи сейчас? Ну да, а потом что? Ой, Вить, тут Эгерс должен появиться, давай ты домой пойдешь? Еще лучше.

А если сам позвонит, что сказать?

Если б мы не поругались вчера, все было бы намного проще. Он же в курсе, что Эрик навещает Бобра. Щекотливый, конечно, момент, но ничего ужасного. А вот сейчас… ну очень неприятно.

Время шло. Витька молчал, я ломала голову, Бобер ожидаемо ныл. Сначала, обрадованный отменой постельного режима, он бросился к своим игрушкам, но уже через полчаса заявил, что хочет гулять. Доводы про сыро и холодно не прошли, отбитые аргументом «я в сапозках».

— Нет! — я начала тихо звереть. — Заболеешь снова.

Это мы тоже проходили прошлым летом на даче у свекрови, поэтому ни глазки кота из «Шрэка», ни заевшая пластинка «мама, ну мамоська» не работали. Но бесили.

Разболелась голова — несильно, зато мерзко. Начало тянуть поясницу с эхом в живот. Ну ясно, кто бы сомневался!

Наконец я не выдержала и отправила Витьке смущенно краснеющий смайлик. Полчаса, час — галочки воцапа оставались серыми.

* * *

Эгерс появился четко после обеда, едва я успела убрать тарелки в посудомойку. Хоть какой-то плюс. Приехал бы раньше — пришлось бы посадить за стол, а мне не хотелось. Не потому, что было жалко тарелки супа, а из принципа. Да, из глубокого говнизма. Любовью за любовь, и только так.

Если бы Бобер не болел и погода была хорошей, они могли бы пойти на озеро или погулять. А так в доме сидеть. Ну, может, почитает ему про Маламыша. Но выяснилось, что папаша привез в подарок коробку маленьких машинок — шесть штук.

— Папа, давай игьять! — потребовал Бобер, но я решила сначала разделаться с делами, а потом уже с чистой совестью убраться подальше.

— Иди к себе, папа сейчас придет, — дождалась, когда он убежит с новыми сокровищами, и прижала Эрика к стене, не буквально, конечно: — Будь добр, расскажи, что у вас со Старожилиным произошло?

Он пытался делать вид «а че, я ниче», но не прокатило, для этого я была слишком зла. В итоге нехотя раскололся.

— Пришел заказать кадастр участка. Увидел меня — обалдел. Ну и… слово за слово…

— Просто так, на пустом месте? — не поверила я.

— Ну ты же была с ним, долго. Он знал, что ты за меня замуж вышла.

— Эрик, не биби мне мозги. Он фактически сам меня бросил. Когда мы с тобой начали встречаться, у нас с ним уже все закончилось. Может, у вас какие-то другие терки были, вы же на одном отделении учились?

— Не было у нас никаких терок.

Эрик резко встал и ушел в детскую, а я завелась еще сильнее.

Вот так, да?

Поднявшись к себе наверх, я порылась в контактах и нашла номер Ленки Завьяловой, точнее, давно уже Чугуновой. Общались мы редко, но связи не теряли.

— Лен, скажи, пожалуйста, — осторожно начала я, когда дежурный обмен на тему «как ты?» закончился, — у Эрика со Старожилиным в колледже случайно не было никаких терок?

Мало того что Ленка когда-то сходила с ума по Эгерсу, она к тому же была в курсе всего, что творилось в училище, на всех отделениях. Просто ходячая сводка новостей. Если кто-то и мог прояснить ситуацию, так это она.

— С Костей-то? — рассмеялась Ленка. — Да они были злейшими врагами, ненавидели друг друга до усрачки. Неужели ты не знала?

Удивительно, но нет. Ни тот ни другой мне об этом не говорили. Может, конечно, Костя и упоминал, но тогда мне до Эрика не было никакого дела, я и не запомнила.

— Я, Рит, подробностей не знаю, — продолжала она, — но у них была общая практика в турбюро, и Эрик Костика как-то подставил нехорошо. Костик отомстил — трахнул Лизку Медовую с экспертизы, она с Эриком тогда встречалась. Ну и понеслось. Не обижайся, но когда я узнала, что вы с Эгерсом замутили, первая мысль пробежала, что он Косте ответочку вернул.

Твою мать…

Вот оно, значит, как все было. Ну что ж… это многое объясняет. Очень многое.

Закончив разговор, я сидела на кровати, перекидывая телефон из руки в руку, и было так противно, что аж тошнота подступила к горлу. Сколько прошло времени? Я словно в какую-то черную дыру провалилась и очнулась, когда скрипнула дверь и Эрик остановился на пороге.

— Он захотел спать, я его уложил. А теперь скажи, дорогая, что еще за дядя Витя, с которым вы в лес ходите?

— Эгерс, — сказала я тихо и ласково, — ты не представляешь, сука, как вовремя задал этот вопрос.

Живот свело ударным спазмом, и словно кровью в глаза плеснуло — все вокруг подернулось огненной пеленой. В ушах бил набат. Почти как в «Уленшпигеле» — «т’брандт!!!» То бишь пожар.

Сейчас я тебе устрою т’брандт, гнида.

Пока он раздувался, возмущенный словом «сука» в свой адрес, я встала, закрыла дверь и подошла к нему.

Есть такой стремный зверь — ласка. Маленький, изящный, просто няшечка. Входит в список самых агрессивных существ на планете, запросто нападает на животных, которые в несколько раз больше габаритами. И что характерно, убивает их и пожирает. Даже коршуна может загрызть, если тот неосторожен.

Вот теперь я прижала его к стене в самом буквальном смысле. Он был почти на голову выше и килограммов на сорок тяжелее. Запросто мог отшвырнуть одним движением руки. Но когда включается режим берсерка, для деморализации противника достаточно бьющей через край ярости, эта черная энергия давит только так.

Я как будто со стороны смотрела. Кино на широком экране, IMAX 3D. Бешеный комок, уперший кулаки Эгерсу в грудь, а колено в яйца — только дернись! — не орал. Зачем, ребенок ведь спит. Говорила все так же тихо и ласково, почти нежно, выплескивая все-все, что накопилось. Нежно шипящая кобра.

Я ему, конечно, уже выкатывала — и насчет тети Светы, и насчет предъявы по поводу моих шашней с компаньоном-соседом, но это все была ерунда. Так, даже не разминка. Зато сейчас…

Используя на полную катушку весь свой богатый лексикон, я вылила на него все, что могла припомнить. Аж с девятнадцати лет. Включая