Управление государством — это действия по правилам власти. Править — это способность властвовать. Действовать по правилам власти не так сложно как кажется и доступно многим. Но способностью властвовать обладают избранные. Законы и регламенты (протоколы) полны стандартов поведения представителей всех уровней власти вплоть до верховной. Они и создают базу для успешной управленческой деятельности. Однако чем выше ее уровень, тем большую роль играют факторы, связанные с личностью правителей и управляющих. Среди них воля, разум и их соотношение на первом месте. Преобладание воли над разумом делает человека авантюристом. Если наоборот, — прожектером. Ни авантюрист, ни прожектер эффективно властвовать не способны. Особенно на высшем уровне. Итак, главное это равновесие воли и разума. Следующий по значению фактор-способность вызывать доверие управляемых. Причем не только и не столько приближенных (здесь речь должна идти о преданности), а тех на кого властное влияние направлено. В случае с верховной властью это народ данного государства. Далее следует фактор ответственности. Это способность к пониманию и строгому соблюдению границ властного и личного поведения. Например, верховный правитель не может планировать и совершать действий (словесных в том числе) не сообразуя их с буквой и духом Конституции, законами государства и его международных обязательств. Иное поведение приводит к нарушению присяги, и как следствие, к отстранению от должности с последующим привлечением к ответственности. Для управляющих других уровней подобные требования важны, но не так актуальны.

Кто из нас, пребывая в храмах, не восхищался их убранством и тем порядком, который заведен и исполняется во время многочасовых церковных служб. Как все согласовано. Как строго исполняются соответствующие каноны. Как во все время службы сосредоточены церковные служители. Какова строгость в одеждах и поведении. И как вольно или невольно подчиняются этой атмосфере даже, случайно заглянувшие в храм. Через убранство храмов и описанный в них порядок и проявляется власть церкви и ее деятелей на прихожан. Светская власть и ее представители только выиграют, если будут применять в своей работе приемы, подобные церковным. Ведь они складывались веками. И работают эффективно. Администрация города, в здании которой протекает потолок, а служащие работают хаотично и неопрятны, никогда не наведет порядка на его улицах и площадях. Если с потолка зала судебного заседания падает штукатурка, то одновременно с ней падает доверие к суду и его решениям. И церковный и светский порядок не случайно обозначается одним понятием — служба. Поэтому правление это не только повеление, но и служение. Правление через служение.

Настоящим правителем может быть тот, у кого желание властвовать над всеми, во всем и постоянно является врожденным качеством. И есть понимание того, что у народа может быть коллективный ум, именуемый народным инстинктом. Но коллективной воли у народа не бывает. Носителем ее и должен быть правитель.

Такие, как Горбачев, свою некомпетентность и неспособность править скрывают за демагогией и коллективной безответственностью. Горбачев никогда и нигде не говорил и не говорит сейчас: моя ошибка, мой просчет. Он говорит: наша ошибка, наш просчет, перестройка оборвалась, ее сорвали, мы ее упустили. Он так и не понял миссии правителя, которая есть постоянное и безусловное стремление к подчинению всех своей воле ради поддержания в стране мира, согласия и обеспечения внешней безопасности. Ни в одной присяге (клятве) правитель не обязуется проводить преобразования страны, принятой в правление. Реформатором правитель может и не быть, но охранителем прежних коренных устоев — обязан. Реформировать все и одновременно, как пытался Горбачев — это безумие и путь к катастрофе. Тем более, что он начал реформирование с КПСС, то есть с единственного возможного в той обстановке инструмента реформирования. Другого инструмента у него не было и не могло быть. Ослабив партию, он развалил страну. Не зря мудрый Монтень писал: «Ничто не порождает в государстве такой неразберихи, как вводимые новшества; всякие перемены выгодны лишь бесправию и тирании».

Горбачев был подкаблучником, как и Николай II. Не случайно их финал одинаков: утрата страны. Александра и Раиса часто оттесняли мужей — правителей на вторые роли. «Да, так идут дела, когда мужчины у жен своих сидят в повиновеньи!», — предупреждал В. Шекспир. Есть и отличие. Плата Николая страшная — гибель семьи. Горбачев и после ухода Раисы, наоборот, — благоденствует, почивая на лаврах великого реформатора (по мнению либерального Запада). У Горбачева, как и во время перестройки, два лица. Первое — звезды мировой политики в глазах соперников России. Второе перед соотечественниками — разрушителя основ жизни общества и страны. Страсть к колебаниям, компромиссам и двойственность позволяют уверенно назвать его Двуличным Михаилом. Не путать с богом добрых дел и начал двуликим Янусом из римской мифологии.

Сопротивление его замыслам и действиям было огромное. А против «ветра» можно двигаться только галсами, то есть зигзагом. Он так и делал — ветер слева, ветер справа. Вот и сбился с курса. По миссии Горбачев может и велик, но по деяниям — не просто великий преступник, а клятвопреступник, не защитивший страну, вопреки данной на Конституции присяге при вступлении на должность президента.

Декабрь. Рождество. Вечер. Кремль. Только что Горбачев объявил (19.00 ч.) по телевидению стране о прекращении своей деятельности на посту президента СССР в виду исчезновения самой страны. Над Кремлем спущен красный флаг и заменен трехцветным (19.38). В кабинете Горбачев, помощник Черняев. Тележурналисты собирают аппаратуру. Входит начальник охраны Петров. В руках бережно держит выцветший красный флаг. Вид подавленный.

— Куда его? — Спрашивает он Черняева.

— Михаил Сергеевич? Что с ним делать? — переправил Черняев вопрос Горбачеву.

Горбачев стоит у окна. Смотрит, как над куполом Кремлевского дворца развевается ново-старый бело-сине-красный флаг России. Горбачев поворачивается и, словно не слыша вопроса, начинает громко, с волнением говорить:

— Слава богу, революция успешно закончена. Тоталитарная система ликвидирована. Теперь народ свободен. И все это бескровно. Об этой минуте я мечтал еще в университете. А… флаг? Забери его себе на память о службе в Кремле. Больше он никому не нужен.

Подходит к телефону снимает трубку и даже более нежно-уважительно, чем обычно, говорит:

— Раиса Максимовна, перестройка-революция закончилась, я безработный пенсионер. Наконец-то смогу больше быть с тобой, писать книги, путешествовать. Хотя мы с тобой и так весь мир объездили… Ничего, найдем куда поехать. Жди, скоро буду.

Бледный начальник охраны Петров прижимает флаг к груди и тихо в недоумении произносит:

— Михаил Сергеевич, какая революция? Нас всегда учили, что против красного флага борется контрреволюция. А вы революция. Я с ребятами в Афгане два дня преследовал душманов, пока не отбил красное полковое знамя. Полвзвода легло за него. А вы говорите, что флаг никому не нужен. Скажите хотя бы теперь, зачем вам понадобился новый союзный договор? Бог с ним, с социализмом. Все равно мало кто знал и понимал, что это такое. Но разваливать из-за этого государство! Все равно, что из-за перхоти рубить голову. Вспомните, как глава Украины мудрый Щербицкий просил вас не трогать союзный договор 1922 года. Я своими ушами этот разговор слышал. Вспомнили? Как мы будем жить дальше, скажите? Мои родители на Украине, жены — в Казахстане. Уже год еще при СССР отца и мать принуждают в Николаеве к переходу на украинский язык. И это в городе, где 80 процентов русских. Повсеместно идет насильственная украинизация. То же самое начинается в Казахстане. Число беженцев из республик в Россию перевалило за миллион.