Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вызов Луиса Рыжий ощутил бы даже на том свете, наверное.
- Дай зеркало?
Она достала и дала, и Рыжий ответил, и выслушал, и сказал своим:
- Всё в порядке. Нас сейчас пустят, но очень ненадолго. Анриетте нужно спать.
- Да понятно, - вздохнула Джесс.
Они вернулись к отделению травматологии, там их встретила медсестра Наоми – Рыжий знал её по некоторым своим прежним визитам сюда. Провела в палату.
Бедняга Русалочка уже была хотя бы без синяка, и то хорошо, и ссадины на лице ей тоже убрали. Левая нога и левая рука были зафиксированы, но это не страшно, всё зарастет, восстановится и заживёт.
Жиль тут же сел рядом на кровать, Джесс принялась вещать про кошек, называя их всех по именам, а Катрин просто стояла у стены и смотрела. Выдыхала. Рыжий снова обхватил её за плечи.
- Веришь, что всё будет хорошо?
- Верю, - выдохнула она, и слабо улыбнулась.
- Тогда сейчас едем ужинать, и домой, ладно?
Она повернулась и даже чуть улыбнулась.
- Ладно.
Глава двадцать восьмая. Интермедия
3. Выйти замуж - не напасть
Катрин не помнила, как она в тот день вышла к обеду, а после и к ужину. Потому что рядом всё время был… он. Нависал и подавлял. И человеческим своим весом, и магической силой. Силищей. Разве у людей такая бывает? Точно людоед.
Отец объявил об их помолвке за обедом. И сказал – свадьба через месяц, потому что – чего тянуть, всё ж готово. Так и так нынче собирались. Матушка в молчании почтительно наклонила голову, но Катрин видела – она рада. Её высочество Анна-Изабелла очень переживала о том, что для старшей дочери может уже и не найтись равнородного жениха, а тут – целый Вьевилль, неслыханная удача.
Вьевилли не были принцами, но владели изрядными территориями. И само герцогство вошло в состав земель франкийской короны всего сто с небольшим лет назад. Катрин посмотрела карту в библиотеке – весьма и весьма, вдвое больше, чем у покойного Максимилиана. Немудрено, что отец согласился, не раздумывая!
Камеристка Жози рассказала, что у герцога Вьевилля нет родных, кроме дядюшки, брата его покойной матери, генерала де Треньяка – того самого, который сопровождал его в поездке. И добавила шёпотом, что это хорошо, потому что никто не будет у вашего высочества над душой стоять и говорить, так вы дела ведёте или нет. Ах ты ж господи, ещё кто-то будет судить, так ли она ведёт дела!
Но что уж, управлять Катрин учили. Принц Людовик самолично и при помощи толковых наставников учил этой премудрости всех детей, но если Катрин и Франсуа ученье давалось легко, то Анриетта и Жиль не преуспели. Сестрице было веселее вышивать и играть на лютне, и ещё читать украдкой новеллы о любви, а Жиль и вовсе сбегал с уроков, скрывшись в невидимости. Уж что, а магические искусства он не прогуливал, и владел своей силой отлично, для девяти-то лет. Все мыслимые магические шалости и каверзы были его – будто обычных мальчишеских шуток недостаточно!
Но что там младшие, тут понять бы, что делать самой Катрин!
Хотя… что тут сделаешь, ничего. Её просто отдают замуж, за богатого и влиятельного мужчину. А Жози ещё нашёптывала, что красивого, как ангел, но куда ж там красивого!
- Нет, барышня, вы только на него взгляните, на этот разворот плеч, на стройные ноги, да как глазами-то сверкает! Говорят, при дворе дамы ему проходу не дают, а женится-то он на вас!
- Женится он на мне потому, что я – родовитая и богатая невеста, - вздохнула Катрин.
О нет, конечно же, ей доводилось украдкой читать о любви, поражающей на месте и едва ли не насмерть. Ей не хотелось знать той любви, потому что – было страшно. Кузина Диана в прошлом году очень страдала – любила женатого, а он на неё даже и не смотрел, а замуж её родители сговорили совсем за другого человека. Или вот ещё кузина Мадлен – влюбилась в короля из-за пролива и согласилась выйти за него, и отца упросила разрешить ей такое замужество. И что же? Обвенчалась с любимым, уехала, да и отдала богу душу там, за проливом – потому что холодно, сыро и вечная ночь, так рассказывали слуги, сама-то Катрин представления не имела о том, что там за страна и что за люди. И зачем она нужна, такая любовь?
Меж родителями Катрин не наблюдала особой любви – только уважение. Матушка уважала отца, отец уважал матушку. Они никогда не ссорились, матушка не возражала отцу, отец всегда выслушивал всё, что она желала ему сказать, правда, решения принимал всё равно сам. Ну да у всех ведь так, отец Жози тоже решает, на ком женить сыновей и за кого отдать дочерей. Жози бы уже и отдали, но она – ближняя девушка Катрин, она и в новый дом с ней поедет, это давно решено. А там уже сама Катрин должна будет подыскать ей супруга и дать приданое.
А то, что её жениху придворные дамы проходу не дают… так это же тоже не о любви, это о другом. О зове плоти Катрин знала главным образом понаслышке, ибо не должно благонравной девице о таком знать по опыту. Анриетта читала о чём-то подобном в рыцарских романах и иногда приносила показать Катрин, та читала, конечно, но представить себя на месте такой героини не могла никак.
А матушка, призвав к себе старшую дочь, строгим голосом сказала – её, Катрин, долг повиноваться мужу во всём, и поскорее дать ему наследника. Катрин, правда, позволила себе спросить – а у мужа будет по отношению к ней какой-нибудь долг? Он даст ей что-нибудь? И услышала в ответ, что, конечно же, даст – положение замужней дамы, первой дамы в знатнейшем и богатейшем семействе! И она, матушка, весьма удивлена, что ей вообще приходится о таком говорить, все девицы возраста Катрин это давно сами знают!
Знают-то знают, но Катрин думала, что матушка скажет ей что-то ещё, что открылось ей, как давно замужней даме и матери четверых детей, и не дано пока Катрин в силу юного возраста и отсутствия жизненного опыта. Но матушка ничего не сказала. Наверное, или не знает сама, или…
А потом пугающий её жених,
