Нашего агента по недвижимости Гари Бартоломью перевели в лондонский офис. Лицо его выражало легкую грусть, словно у него отняли его любимую игрушку. Сейчас он говорил по телефону: «Простите, но они будут смеяться над этим предложением. Они были очень заинтересованы. Вы говорите о самом лучшем старом здании в городке». Он посмотрел на меня, потер загорелый нос. Его глаза скрывались за овальными лыжными очками.

— Миссис… — спросил он, пытаясь вспомнить мое имя.

— Нина, — ответила я. — Вы показывали мне… нам одно место в…

— Чедар-коттедж, так? У нас сейчас имеется более удачное предложение, и, если вы возьмете в кредит… — Он открыл ящик стола и слегка ударил по бумагам. Его костюм блестел так, словно его только что смазали маслом. — Вот, — произнес он, протягивая мне детальное описание современного дома, сделанного под старину с греческими колоннами, нависающими над белой с позолотой парадной дверью. — Новая постройка. Я знаю, вы и ваш… В общем, вы искали старинный дом, правильно? Что ж, вы бы никогда не узнали, что это новый дом. Он облицован настоящим камнем — вы видите, как солидно он выглядит?

— Да, солидно, — согласилась я.

— И вам не придется больше смотреть чьи-то самоделки. Вам не придется говорить о капитальной реконструкции. Вот что я сделаю: я дам вам телефон Тани. Она подготовит все для просмотра.

— Спасибо, но я ищу что-нибудь здесь.

Он содрал кусочек кожи со своего носа.

— У вас есть какой-нибудь дом для аренды? С двумя спальнями? Или даже с одной? — спросила я.

Гари ответил, что пока ничего такого, что бы мы хотели взять, нет.

— Я взгляну на то, что у вас есть, — ответила я.

Позвонил Кристоф и сообщил, что крыша полностью герметична и что, как только погода улучшится, он сроет вал позади дома, это решит проблему влажности. Мои родители, устав от холода, отправились на юг, оставив Кристофа с длинным списком работ.

— Спасибо за крышу.

— Она готова для тебя, — произнес он.

Квартира размещалась на третьем этаже маленького дома, расположенного рядом с рынком, где продавались фрукты, овощи и дешевые хозяйственные товары в пластмассовых корзинах. Гари открыл дверь, но входить ему явно не хотелось. Он отряхнул свои брюки и посмотрел на ладони. Каждая комната была окрашена в светло-желтый цвет, кроме ванной, которая была цвета заварного крема.

— Она еще не готова для сдачи, — сказал Гари из открытой входной двери. — Владелец спешно уехал. Какие-то личные проблемы. — Кухня была длинная и узкая, с поцарапанной оранжевого цвета мебелью и затхлым запахом. — Он хочет декорировать ее, прежде чем впустить жильцов.

— И когда она будет готова?

— В апреле, — он пожал плечами. — Оставьте мне свой телефон. Я дам вам знать, когда она будет в хорошем состоянии.

В одном конце гостиной дверь выходила на балкон со старой микроволновой печью, на которой устроился прихрамывающий голубь с покалеченной лапой.

— Вы не могли бы открыть эту дверь? — попросила я.

Гари вздохнул и посмотрел на часы. Я вышла на балкон и уставилась на вереницу заброшенных крыш домов. Когда я вернулась, я заметила, что он смотрит на мой живот, который своими очертаниями наводил на определенные мысли о ком-то, кто подавал признаки жизни нетерпеливыми постукиваниями внутри.

— Мне нужна квартира прямо сейчас. Я возьму ее такой, какая она есть.

Он оторвал взгляд от моего живота.

— Наверное, ваш супруг захочет ее посмотреть.

— Нет никакого супруга.

Он сердито посмотрел, как будто я заставила его потерять и так достаточно времени. Он мог бы показывать прекрасной супружеской паре большие дома с теплицами, подсобными помещениями и специальными пристройками для прислуги.

— Но я думал, что вам нужно что-то более сельское, — произнес он. Его взгляд остановился на дешевых красных часах, которые я купила в палатке на городском рынке.

— Нет, я никогда не хотела там жить.

Одышка полностью прошла у Бена, и набравший силу ребенок изучал новую территорию быстрыми ползками, проявляя навязчивый интерес к балкону. Позвонил Джонатан и более дружеским тоном предложил мне старую кровать Констанс.

— Она прочная, сделана как следует, хотя тебе потребуются новые матрасы. Я закажу фургон и завезу.

Я объяснила ему, что она не пройдет на лестнице, а потом купила новую раскладную кровать, перекладины которой связывались вместе чем-то вроде веревки. Матрас подпирал стену спальни. Мужчине, который доставил его, пришлось огибать углы лестничной клетки, порвав полиэтиленовую обертку.

Джонатан разрешил мне неограниченно пользоваться нашим семейным счетом. Вместо этого я договорилась о банковской ссуде, солгав, что платежи за мою внештатную работу скоро дождем польются на мой счет.

Я также купила раскладной стол, переносной телевизор и стеллаж для стереосистемы, которой у меня еще не было. Розовый ковер в гостиной был завален бумажными схемами. Чтобы отключиться от всего, я отправилась за бананами, но вместо этого встретила «войлочная маму», которая тащила своего сына в рюкзаке. Она дефилировала через дорогу к фруктовой палатке, останавливая машину вытянутой рукой.

— Сожалею о том, что произошло у вас с Джонатаном, — начала она, схватив сливу с прилавка.

— Как поживает войлок? — быстро спросила я.

— Я отошла от войлока, но все еще работаю с бумагой. Делаю бутылочные деревья. Срезаю их горлышко, спиливаю днище и вешаю на ветки деревьев.

Продавец фруктового прилавка демонстративно сдвинул надпись, сделанную от руки, на более видное место. Она гласила: «Пожалуйста, не толпитесь».

— Хотите, я вас зачислю в нашу протестную группу? — рявкнула «войлочная мама».

— Кто в нее входит?

— Я, Бет и другие, мы встречаемся в шесть часов утра каждое воскресенье. Вам потребуется мел. Мы делимся на группы. Обводим кружком каждый собачий экскремент и пишем рядом: «Это отвратительно!» Идея в том, что мы стыдим их.

— Я не думаю, что… — начала я.

— Да будет вам. Нам нужно как можно больше людей. Вы живете где-то здесь?

Я указала на маленький дом, который, словно скобой, охватывал рыночную площадь.

— Боже, — произнесла она.

Шесть беременных женщин неуклюже вытягивали ноги, сидя на больших круглых подушках в гостиной у Дженифер. Она преподаватель по антенатальной подготовке и использует свечи с лавандой, чтобы создать атмосферу релаксации. В комнате также находятся четверо мужчин, пытавшихся принять спокойный вид. Женщина с сильно раздутым животом сказала, что у нее двойня.

— У моей сестры тоже двойняшки. Сейчас они уже подростки и актрисы. Вы знаете, на двойняшек сейчас большой спрос. Режиссеры любят их, потому что, если одна устала или у нее не лучший вид, они могут взять другую. Двойняшки в большом ходу, — произнесла Дженифер.