— Пз-звольте… давайте поступим вот как. У меня сейчас есть несколько заказов в окрестностях — в основном отделочные работы, зима ведь на дворе. Но если я отправлю к вам двоих-троих парней, чтобы они у вас потрудились, это не слишком мне повредит. За счет фирмы. Надо друг друга поддерживать, верно?

Не будь это разговор по телефону, Сабина крепко обняла бы его.

Двое старших детей Загоракисов после зимних каникул вернулись в школу и детский сад соответственно, а малыша Гжеся на целый день забирала к себе пани Ханна, счастливая, что у нее снова есть занятие: долгие годы она держала пансионат и напрочь отвыкла от безделья, а теперь, выйдя на пенсию, не могла придумать, чем заполнить свое время. Однако организация повседневной жизни детей вовсе не была простой: кто-то должен был всю эту стайку развозить и привозить домой. Сабина не хотела слишком уж эксплуатировать своих подчиненных — боялась, что они, не дай бог, уйдут, не выдержав напряжения. Уже ведь бывало подобное — к примеру, в разгар сезона, не сказав, как правило, ни слова, исчезала только что нанятая официантка.

К счастью, благодаря замечательным жителям городка, прежде всего верной Янке, которая доблестно — сама или с помощью своих близких — забирала детей Каси из школьной продленки и детского сада, все как-то шло своим чередом. Борис — пришлось попросить о помощи и его — тоже оказался на высоте: каждое утро он загружал всю троицу в машину и развозил кого в школу, кого в садик, а кого к пани Ханне, чей дом стоял за несколько километров от «Афродиты». При этом он еще успевал следить за тем, чтобы дети не растеряли своих бутербродов, сменной обуви, рюкзаков и игрушек.

Несмотря на невзгоды, а быть может, как раз благодаря их преодолению, Сабина с каждым днем все теснее срасталась с «Афродитой». Она ощущала себя нужной, ее переполняло неизведанное доселе чувство, что она делает действительно значимое дело. Она по-настоящему полюбила новую работу и сотрудников. Особенно одного из них.

Порой Сабина задумывалась, не эндорфины ли, выделяемые ее мозгом при мысли о встрече с Борисом, подпитывают энтузиазм, с которым она каждое утро продирается по сугробам на работу. Ведь когда они виделись в пансионате, атмосфера начинала искриться от сексуального напряжения, которое они разряжали украдкой, скрываясь от чужих взглядов. Искусством маскировки они овладели в совершенстве. Пока что никто не смекнул — по крайней мере, ей так казалось, — что эти едва заметные прикосновения к ее плечу, когда Борис проходил мимо, были вовсе не следствием его неуклюжести, а элементом тайного любовного ритуала.

Одно лишь всерьез беспокоило Сабину. Состояние Каси.

Не было заметно ни малейшего улучшения. Сабина каждый день заходила к ней и отчитывалась, что дела в пансионате постепенно приходят в норму. Но на погрузившуюся в апатию подругу это, казалось, не производило никакого впечатления. Она практически не вставала с постели — разве что заставляла себя поутру пожелать хорошего дня детям. Сабина начинала не на шутку волноваться. Это уже не казалось временной слабостью, реакцией на шок, вызванный травмирующим событием. Кроме того, все еще непонятно было, что с Тео. Его состояние после операции оценивали как тяжелое. Картина наихудшего варианта развития событий грозной черной тучей нависала над всеми.

«Видимо, это типичная депрессия, — тревожилась Сабина, думая о Касе. — И сама она с этим, похоже, не справится. Нужно лечение. Но как это устроить?» Она уже несколько раз пыталась осторожно намекнуть Касе, чтобы та поговорила с кем-нибудь, кто мог бы ей помочь. Разумеется, намеки не возымели действия. Сабине никак не удавалось достучаться до подруги. Ясно было одно: дальше ждать бессмысленно, с Касей что-то не в порядке, ее нельзя предоставлять самой себе. «Может, связаться с Ежи? — пришло в голову Сабине. — Они ведь друзья, он наверняка захочет помочь. Да и, без сомнения, знаком с хорошими врачами». Она решила, что мысль дельная, а так и не выясненные отношения между ней, Сабиной, и Ежи перед лицом столь серьезной проблемы не имеют никакого значения. Увы, телефон Ежи не отвечал. «Вот дьявол! А вдруг я его уже настолько доконала, что он не хочет брать трубку? Нет, только не это! Попробую еще раз, позже», — пообещала себе она.

Направляясь на работу, Сабина увязала в сугробах: снег с узких миколовских улочек убирали нерегулярно, и дорога до «Афродиты» казалась теперь примерно вдвое дольше, чем обычно. Такой марш по колено в снегу действительно выматывал — побольше, чем утренняя пробежка по пляжу. Добравшись до места, Сабина взмокла от пота. У ресепшена ее косым взглядом окинула Патриция: похоже, она, оснащенная каким-то бабским радаром, вмиг почувствовала в Сабине соперницу, хотя Сабина, находясь в «Афродите», весьма тщательно следила за тем, чтобы не раскрыть нечаянно тесной дружбы, возникшей у нее с одним из сотрудников. Впрочем, с другими женщинами Борис неизменно общался в своей шаловливо-кокетливой, на грани флирта манере, что, разумеется, вызывало у Сабины уколы ревности, которые она старалась душить в зародыше (во-первых, предъявлять на него какие-либо права было ниже ее достоинства, а во-вторых, пока он заигрывал со всеми этими бабами — лишь бы он делал это невинно! — сама Сабина оставалась вне всяких подозрений).

— Добрый день! Зима разыгралась, верно? — приветствовала она девушку, игнорируя ее кислую мину.

— Угу. Я уж думала, что не доберусь сегодня до работы. — Патриция, несмотря ни на что, знала свое место и то, что с начальницей, пускай и временной, следует быть любезной. — Дорогу на Вейхерово замело, в снегу застряли три машины. Кош-шмар!

— И впрямь, — отозвалась Сабина, отряхивая с сапог снег на коврике при входе, — таких снежных завалов я не припоминаю! За заносами уже и моей ограды почти не видно. А вечером вроде бы опять метель обещали.

Зато постояльцы не жаловались. Такой снег во время отпуска — истинный подарок судьбы. Ведь обычно идет дождь, в лучшем случае дождь со снегом, и беснуется ветер, да так, что шапки с голов срывает. Краковяне брали свои беговые лыжи и, исследуя местные красоты, пропадали на долгие часы. Молодая шведская чета с двумя маленькими детьми лепила снеговиков в саду за домом, а две пары геев из Познани охотно ходили на спа-процедуры. Пансионат был заселен приблизительно наполовину, но в сложившейся ситуации это количество постояльцев поглощало все силы персонала не то что на сто, а на все двести процентов. Сабина боялась, что, если появятся очередные неожиданные туристы, это станет подлинной катастрофой. И в этой катастрофе не будет ничего величественно-прекрасного.

Снег все шел и шел, точно кто-то вспорол перину над всем балтийским побережьем. Сабина глядела в окно пансионата с легким страхом: еще немного — и навалит сугробов по самую крышу. «Надо сделать запасы еды для ресторана, — подумала она, — скоро отсюда можно будет выехать разве что на ратраке».

— Я еду за покупками, — объявила Сабина сотрудникам. — Пожалуйста, составьте список необходимых продуктов. — Она раздала им листы бумаги и ручки. — И обязательно напишите, сколько чего нужно, потому что я ничего в этом не понимаю.

С трудом добравшись до своего дома, который все глубже утопал в белой пелене, она взяла лопату и принялась расчищать въезд в гараж, где стояла ее любимая хорошенькая мини-машина — маневренная, но безопасная, как и уверял продавец в салоне год назад, уговаривая Сабину ее купить. Он оказался прав: авто оправдывало себя в любых условиях. Пока что. И Сабина решила отправиться на нем в Вейхерово, чтобы, пока зима не отрезала их от остального мира, накупить всего побольше.