— Все же знают, что только ты любила его и он любил только тебя!

— А ты, Жора, — отмахиваясь от кровопийцы, кричала Вика, — ты его всегда на переводах обманывал!

Татьяна добавила своих слез к Викиным, к Викиной истерике свою, и они уже вдвоем напустились на Сохадзе. Тот спьяну стал искренне каяться, целовал второй змеежене руки, хватал с полок книги, тыкал пальцем, что-то доказывал, лез за словарями. Вика, ведущая в этой истерике, вырывала словари и швыряла ими в издателя.

Татьяна пропустила момент, когда вошел Викин Сергей. Еще красный с холода, не успев ни в чем разобраться, он положил перед ней свою газету с некрологом на первой полосе. В руке у него была вазочка с маслинами — успел выпить за помин. Сергей сказал что-то соболезнующее, и тут Вика, которая сделала техническую паузу, чтобы достать с полки словарь потолще, с грохотом швырнула его на пол С полминуты ее муж автоматически, как семечки, кидал в рот маслины и сплевывал косточки в кулак. Потом швырнул вазочку на пол, взял Вику за руку и повел через строй все понимающих «старых» и ничего не понимающих «новых» гостей. Рассыпавшиеся маслины выскакивали у него из-под ног, как кузнечики.

Татьяна вышла за супругами в прихожую. Встав перед Викой на колени, муж надевал на нее сапоги. Сашка с Игорем догадались закрыть их спинами от остальных гостей.

— Сейчас шубу найду, — кинулась рыться на вешалке Татьяна. Она чувствовала себя виноватой, сама не зная в чем. Негнущиеся, как у манекена, Викины руки цеплялись за подкладку и не попадали в рукава.

— Спасибо, я сам, — сказал Сергей и взял у Татьяны шубу. — Извини нас, Таня. Иди к гостям.

Накинув попавшееся под руку Сашкино штатское пальто, Татьяна вышла проводить их на улицу. Морозный воздух сразу схватил в корку слезы на щеках, в сапоге под пяткой кололась маслинная косточка.

— Иди к гостям, Таня! — с досадой повторил Сергей, уводя к машине одеревеневшую Вику.

У подъезда остановилась иномарка. Сергей, проходя мимо, кивком поздоровался с водителем. Татьяна обмерла: из иномарки вышел Дмитрий Савельев, ведущий ток-шоу «Криминальный интерес» и наследник Змея, о чем сам он едва ли догадывался. Безразлично взглянув на Татьяну, он скрылся в подъезде.

Войдя вслед за ним в подъезд, Татьяна услышала голос Игоря.

— Володя был веселый человек, — на всю лестницу разглагольствовал змееплемянник. — Сейчас, наверное, смотрит на нас оттуда и думает: без меня пьете, сволочи'.. Ладно, пойдем, Саня, клюкнем за помин души.

В пролет полетел окурок и упал у Татьяниных ног, сыпанув искрами.

— Я Таньку подожду, — сказал верный Татьянин брат, и тут Игорь взревел:

— Димочка, ты?! А я твой двоюродный брат Игорь!

Помнишь меня?

Димочка что-то вежливо Ответил брату.

— Ну конечно же, тебе было восемь лет! — загромыхал Игорь. — Ну пойдем, пойдем!

Бухнула железная дверь квартиры. Чувствуя себя сразу и шпионкой, и воровкой, и верной хранительницей памяти мужа, Татьяна на цыпочках взбежала по лестнице.

Сашка сидел на перилах, опасно раскачиваясь.

— Видела?

— А что делать? — пожала плечами Татьяна.

— Облизывать его, охмурять, нравиться. И ничего не давать! — постановил Сашка. — Иди, ты должна его встретить как хозяйка.

Она вошла в квартиру и застала момент, когда потерявший брата Игоря Димочка спрашивал у пришедшей с кем-то из братьев-писателей дамы, не она ли вдова Кадышева. Дама, которой, кстати, было под пятьдесят, кивнула Татьяне и начала:

— Она такая русская красавица, крупная…

Испепелив эту дуру взглядом, Татьяна подскочила к змеесыну:

— Дима, пойдемте в кабинет, там и разденетесь. Владимир Иванович о вас много рассказывал, передачи ваши мы смотрели каждую неделю. Знаете, вы сейчас вошли, а у меня такое чувство, как будто вы всегда здесь были.

— Просто мое лицо вам примелькалось. Эффект головы в ящике, — механически отвечал растерянный змеесын. Проходя мимо столовой, он приглядывался к гостям. То ли думал встретить знакомых, то ли искал русскую красавицу.

Его узнавали, перед ним расступались. Из-под ног стреляли маслины.

Незнание закона не освобождает от ответственности. Зато знание — запросто.

СТАНИСЛАВ ЕЖИ ЛЕЦ

Ни облизать змеесына, ни охмурить, ни понравиться ему Татьяна не смогла. Все испортил двурушник Сохадзе.

Они с Дмитрием, две известные «телевизионные головы», сразу же узнали друг друга и, ощутив зрительский интерес, потянули одеяло на себя. Один скажет речь и выпьет, второй скажет речь и пригубит, из вежливости дадут еще кому-нибудь сказать, а потом снова: один, второй.

На гостей змеесын произвел самое благоприятное впечатление, и Татьяне это даже нравилось. Если бы только Дмитрий не вызвался подвезти издателя-кровопийцу с поминок.

Она слышала, как торопливо ковылявший за ним Сохадзе говорил:

— Димочка, я столько интересного тебе должен рассказать про папу!

Двух мнений быть не могло: издатель-кровопийца выбирал наследника авторских прав. С кем сторгуется, того и поддержит. Поэтому Татьяна не удивилась, когда на следующий же день Сохадзе заявился к ней с утра пораньше, без звонка. Она по-свойски усадила издателя на кухне и, приглядевшись к его опухшей физиономии, молча налила коньяку в фужер и поставила блюдечко с подсохшими со вчерашнего дня ломтиками лимона.

— Поправляйтесь, я сейчас.

Шишкинские визитки лежали под стеклом на письменном столе, сразу две: на одной он значился начальником службы безопасности АОЗТ «Галант», на другой — директором ЧОП «Запал» (двусмысленное названьице.

Куда запал? Или — на кого?). Телефоны на визитках были разные: запаловский, судя по номеру, сотовый, и она позвонила по нему, чтобы наверняка застать Шишкина, будь он хоть в сортире. Под ложечкой ныло; казалось, что Сохадзе подкрался к двери и подслушивает.

— Он у меня, — сказала Татьяна, когда в трубке алекнул стертый голос.

— Сохадзе? — угадал Шишкин.

— Да.

— Значит, как договорились. Через час, не раньше.

— А раньше я и не успею, — ответила Татьяна и, не прощаясь, положила трубку.

Вернувшись на кухню, она застала издателя-кровопийцу за известным ей занятием: сосредоточенно закусив губу, тот посыпал половинку лимонного ломтика сахаром, Половинку — молотым кофе. Руки тряслись, отчего продукты сыпались даже равномернее.

— Это Николай Второй придумал, — сообщил Сохадзе, употребив коньяк и закуску.

Татьяна еще не придумала, как уломать его заехать к Шишкину на небольшой дружеский допрос, возможно, с пытками (черт его, Шишкина, знает!). Во всяком случае, вступительную часть пора было заканчивать, и она спросила в лоб: